Еле-еле дожила до вечера и встречи с капитаном. Не терпелось всё с ним обсудить и решить. Почему-то во мне созрела уверенность, что у меня ничего не получится, пока мы не снова сблизимся. Казалось, что я пережала идущую от него ко мне положительную энергию и из-за этого себя торможу. Вот зачем я только устраивала эту недельную паузу? Маялась. Даже фею свою внутреннюю на заключительной медитации не нашла — сосредоточиться не могла, потому что.

В общем, появление капитана я ждала, расхаживая между гнездами.

— Ты прости меня, Ра! — кинулась я к дару, как только дверь в релаксатор отъехала.

Обняла его за талию, на короткое мгновенье прижалась к груди щекой, а потом протянула припрятанное в кулаке угощение — конфету, прихваченную ещё с Глизе. Самый-самый стратегический запас. Он, конечно, быстро таял и без разбазаривания, но мне хотелось показать Ра, как он мне дорог, поэтому вообще не жалко.

— За что мне тебя прощать? — спросил капитан, мягко улыбнувшись, развернул блестящий фантик, откусил половину, а вторую сунул в рот мне.

— Я мечусь и сбиваю тебя с толку. Не знаю, что происходит, я ведь за собой такого раньше не замечала, — покаялась, проглотив глизеанскую сладость, не жуя. — Хочу, чтобы мы были настоящей семьёй, а сама определяю какие-то рамки. Я соскучилась. Мне тебя не хватает.

Ра погладил меня по голове.

— Я долго над этим думал и пришёл к выводу, что таким образом ты переосмысливаешь реальность, — сказал он, заглянув мне в глаза, и увлек в гнездо, — у нас, даурианцев, тоже бывает в детстве переходный возраст. Когда мы начинаем постигать суть бытия. У кого-то он случается раньше, у кого-то позже. Ты сейчас как младенец, оттуда и сомнения. Но то, что ты нашла свою шва, говорит о том, что самое сложное позади. Теперь все точно будет хорошо...

— А Тошка? Это теперь надо ждать переходный период и у него? — испугалась я.

— Полагаю, он его прошёл ещё до встречи с тобой. Платон быстро принимает все изменения и к ним адаптируется. Ты тоже скоро к этому придёшь.

Очень бы хотелось! Мне не нравилось чувствовать себя истеричкой.

— Значит, точно не злишься?

— Нет. Уже не злюсь, — успокоил Ра, размещая нас удобнее, и поменял окружающее пространство на звёздное небо. — Я сначала не очень понял, что ты от меня хочешь, а потом догадался. И я рад делать шаги тебе навстречу. Рад проявлять заботу, не сомневайся... Расскажи лучше про свою фею.

Я задумалась: что про неё рассказать? Что она вредная доходяга, которую ещё приводить и приводить в надлежащий вид?

— Она как будто худшая часть меня, очень неприятная личность.

— О, этот период тоже известен, — рассмеялся Ра и щёлкнул меня по носу. — Например, дар Вахааш рассказывал, как в детстве никак не мог принять свою шва, которая проявилась в виде маленького злобного ящера. У старпома в роду все по большей части учёные и с раннего детства видят шва как реку, а Вах получил боевое направление и был известным задирой, который не желал учиться. Но всё это прошло.

— Это что же выходит, я тоже боевик? — пришла я к ужасному выводу.

— Сомневаюсь. Неизвестно пока в чем проявит свой талант твоя фея. Это определится, когда вы поладите.