Выйдя из кабинета, она торопливо пошла по коридору.

На кухне она обнаружила, что телефонный шнур был перегрызен и там.

Аристофана нигде не было видно.

Однако Грейс знала, что он поблизости, возможно, даже так близко, что мог наблюдать за ней. Она чувствовала его присутствие.

Она прислушалась. В доме казалось слишком тихо.

Ей хотелось пересечь несколько футов, отделявших ее от двери, решительно открыть ее и покинуть дом. Но она почти не сомневалась, что при любой попытке уйти последует яростное нападение.

Она подумала о кошачьих зубах и когтях. Аристофан был не просто домашним зверьком, очаровательным сиамским котиком с симпатичной пушистой мордочкой. Он был еще и беспощадным убийцей; его дикие инстинкты скрывал лишь тонкий налет одомашненности. С ним считались и его боялись и мыши, и птицы, и белки. Но могли он убить взрослую женщину?

«Да, — с тревогой призналась она себе. — Да, Аристофан мог бы меня убить, если бы застал врасплох и вцепился мне в горло или добрался до глаз».

Лучшее, что она могла бы сделать, — это оставаться дома и не проявлять никаких признаков враждебности по отношению к коту, пока она, чем-нибудь не вооружившись, не будет чувствовать себя уверенной в победе.

Еще один телефон находился на втором этаже в спальне. Она стала осторожно подниматься наверх, хотя и была почти уверена в том, что и третий аппарат тоже не работает.

Так оно и оказалось.

Однако в спальне было еще кое-что, ради чего туда стоило подняться. Пистолет. Она выдвинула верхний ящик стоявшей возле ее кровати тумбочки и достала оттуда заряженное оружие. Что-то подсказало ей, что оно ей пригодится.

Шелест. Шорох.

Позади.

Прежде чем она успела развернуться, чтобы встретить своего противника, он уже атаковал. Он вспрыгнул с пола на кровать, а оттуда — к ней на спину с такой силой, что чуть не сшиб ее с ног. Пошатнувшись, она едва не упала на ночник.

Аристофан шипел и фыркал, пытаясь посильнее вцепиться ей в спину.

К счастью, она удержала равновесие и не упала. Развернувшись, она резко дернулась, отчаянно стараясь сбросить его с себя, пока он не успел ее покалечить.

Он зацепился когтями за одежду. Несмотря на то что на ней были блузка со свитером, Грейс почувствовала, как пара когтей иголками впилась ей в кожу, причиняя жгучую боль. Он не отцепился.

Втянув голову в плечи, она прижала подбородок к груди, стараясь по возможности защитить свою шею. Она попробовала ударить кулаком за спиной, но промахнулась, еще раз — удар пришелся по коту, но был слишком слабым, чтобы добиться какого-либо эффекта.

И все-таки Аристофан, возопив от ярости, вцепился ей в шею. Ему мешали ее ссутуленные плечи и густые волосы, которые набивались ему в рот, мешали дышать.

Ей никогда ничего не хотелось так сильно, как прибить этого маленького мерзавца. Он уже не был милым домашним любимцем; это был какой-то дикий, ненавистный звереныш, и она не испытывала к нему ни тени симпатии.

Грейс надо было применить пистолет, который она сжимала в правой руке, но сделать это, не задев себя, она никак не могла.

Она несколько раз ударила кота левой рукой; плечо резко и болезненно напомнило ей об артрите, когда она, поднимая руку, неестественно выворачивала ее назад.