В октябре того года мама переехала из района Панбэдон в Сеуле в город Инчхон. В школе, куда меня перевели, не было команды по плаванию. Мама предложила мне бросить спорт. Но я не мог себе этого представить — больше всего на свете мне нравилось находиться в воде. В прыжке вытягиваешь руки, разрезаешь водную гладь, подгребаешь к себе воду и отталкиваешь ее. Мне очень нравилось со скоростью, как акула, плыть вперед. Нравились моменты борьбы, когда я изо всех сил соревновался с кем-нибудь или с самим собой. Каждую ночь, засыпая, мне очень нравилось представлять, как я стою на верхней ступени пьедестала на олимпийском стадионе. Под водой я чувствовал себя свободнее, чем на земле. В бассейне мне было уютнее, чем дома или в школе. Вода — место, куда не могла войти мама. Это был только мой мир. Там я мог делать все что угодно. То, что хотел именно я.

Я настаивал, и мама согласилась. Только при одном условии: я брошу плавание, если не смогу справляться с побочками от лекарства. И она записала меня в клуб под названием «КИМ». Каждый раз она провожала меня туда и тщательно следила за моим состоянием. Тренеру, наверно, казалось, что мама всем жертвует, чтобы сделать из сына лучшего пловца, а дети из клуба считали меня везунчиком, родившимся с золотой ложкой во рту. Богатая семья, жертвующая всем ради сына мать, врожденный талант и все в таком духе. Но никто и не догадывался, как страшно я страдал.

Я поступил в школу не за выдающиеся спортивные достижения, поэтому мне надо было уделять внимание не только плаванию, но и учебе. При этом я должен был изо всех сил преодолевать побочные эффекты от лекарства. И в средней школе, и в старших классах мое положение не улучшилось. Наоборот, побочки стали сильнее. Я почти было забыл, каким я был, когда только начал заниматься плаванием, когда у меня на все хватало сил. Это продолжалось до начала десятого класса, когда я поехал на национальные соревнования по плаванию на острове Чечжудо.

В первый же день, когда мы прибыли в город Чечжу, я потерял свою сумку в фойе гостиницы. Она исчезла, пока я совсем ненадолго отлучился в туалет, оставив ее на диване. В ней были лекарства, плейер, наушники, игровая приставка, кошелек и другие вещи. Конечно, без всего этого можно было прожить, хоть и неудобно, но вот без лекарства никак. Самым правильным решением было бы позвонить маме, которая поселилась в отеле неподалеку, и попросить ее привезти лекарство, хотя ей пришлось бы слетать за ним в Инчхон.

Человек обычно выбирает не самый правильный путь из-за чувства неловкости. Когда я немного опустил планку своих моральных принципов, мне сразу пришел самый простой способ решения этой проблемы — не принимать лекарство, и все. Я подумал, что ничего не случится, если несколько дней я не буду его пить. Тем более до этого ни разу не случалось то, чего так боялась мама. Тогда можно было избежать несправедливости — ругани мамы, хотя я был ни в чем не виноват. Конечно, я не рассказал о потере сумки и тренеру. Расскажи я ему, что потерял лекарство, он бы стал расспрашивать, что это за лекарство. Тогда мне пришлось бы объяснять и причину его приема. Раз мое лекарство не считалось допингом, то и тренеру знать о нем было ни к чему. К тому же он не знал, что я хожу к психиатру. Потому что мама сказала, что это ему знать не обязательно. Поэтому тренер думал, что я хожу в тетину больницу на консультации к спортивному психологу.