– Ты не хотел убивать, – продолжал Салтан. – Мы это поняли. Поэтому за тебя отработал другой человек.

– И он засветился, – через силу хмыкнул Трофим.

– Не совсем… За Тропинина Нестору предъявили, у него могут начаться большие проблемы. Нам это не нужно. А ты как бы человек со стороны, и к покойнику у тебя личные счеты. Ты возьмешь вину на себя, а Нестора ты не знаешь. Ни меня не знаешь, ни Нестора.

– А менты? Ну, Васютин… Он же знает, с кем я.

– Васюта – наш человек. Он ничего не скажет. У нас везде свои люди, и они будут тебе помогать. Срок отстоишь на одной ноге… Можно будет на Каменодольской тюрьме тебя оставить, Марьяна тогда сможет к тебе раз в неделю подъезжать. Но тебе на тюрьму нельзя, – деловито покачал головой Салтан. – На тюрьме или большие авторитеты остаются, или козлы. Вернее, тебя там козлом сделают. Будешь в обслуге там работать. А у нас козлы не котируются, козла никто «греть» не станет. И платить такому мы не будем… Это не хихоньки-хаханьки, Трофим, это реальная постанова. Мы не бандиты, но у нас все чисто по понятиям. Козлы, черти, петухи – это не наши люди. Так что, если вдруг накосячишь и попадешь, к нам никаких претензий. Дальше сам плыви, без нас… Но, я думаю, этого не будет. Ты пацан правильный, за себя постоять сможешь, а если где-то непонятки, так это ко мне. Да я тебе сейчас все расскажу. Давай накрывай поляну, проводы будут.

– Проводы? В тюрьму?

– Да, братан, такая вот реальность. И в армию долг зовет, и в тюрьму. И не отвертишься… Сбежать можно, но тогда ты станешь нашим врагом. А мне Марьяна реально нравится. Как бы с ней чего не произошло. Но если ты с нами, никаких проблем. Даже думать о ней забуду.

– Точно?

– Отвечаю! – уверенно проговорил Салтан.

И в глаза Трофиму он смотрел прямо, взгляд его не вилял, не ускользал в сторону. Похоже, он действительно готов был переступить через себя и свои порочные желания, чтобы сдержать слово.

– Ты бьешь под дых, – скривился Трофим.

– Я знаю. Но у нас нет другого выхода. Слишком все серьезно.

– Ну, хорошо…

Трофиму вдруг показалось, что все это происходит с ним в тягучем кошмарном сне. А как еще можно было объяснить его согласие? В здравом уме он должен был сказать «нет», сбросить бандитов с лестницы и вместе с Марьяной сбежать, от греха подальше. Но нет, он сам вешает себе на шею барабан из шкуры жертвенной овцы…

Три года – это вечность, но пожизненное заключение несопоставимо хуже. Тем более Трофиму дают гарантии на этот срок. И примут его в камере хорошо, и «грев» будет, и Марьяну никто не тронет. Возможно, Салтан лукавил, но лучше хоть какие-то гарантии, чем нож в спину. Если братва возьмется за него всерьез, то ему в тюрьме долго не прожить…

Обо всем этом Трофим думал, направляясь к Марьяне. Нужно было объяснить ей ситуацию и получить хотя бы понимание, а может быть, и одобрение. Но если она не согласится с его решением, они сбегут из города. Возможно, Салтан не сможет их найти…

Но Марьяна его поняла. Выслушав Трофима, она порывисто обняла его, залила слезами его грудь и сказала, что будет ждать его и три года, и пять лет, а если понадобится, то все пятнадцать. И еще дала понять, что это будет испытанием для них…