Рудольф помог совершенно размякшему от меланхолии и усталости Эрику подняться и повёл его, покачивающегося, к палатке, разбитой для него. Они шли мимо празднующих победу воинов, которые, заметив князя, приветствовали и прославляли радостными криками и звоном оружия своего господина, который всегда приводил их только к успеху в столь непредсказуемом и полном случайностей деле, как война. Князь оказался действительно утомлён до крайности, а потому сразу же провалился в глубокий сон без сновидений и каких-либо волнений. Сон, который не тревожил ни гомон орущих на всю округу басов, ни назойливые комары, которые так громко жужжали, что казалось, будто они стараются подпевать пьяным воинам в их весёлом угаре.

Проснулся Эрик уже далеко за полдень – видимо, слишком сильным было его нервное истощение. Вокруг все занимались делом – копали могилы для погибших бойцов, снимали доспехи, собирали оружие, стрелы, болты, личное имущество, потрошили брошенный обоз, занимались сортировкой трофеев и прочее. Приз получен солидный, а потому важно было всё собрать и доставить в Боспор для переработки. Поев, князь сразу же включился в работу и, забрав у Рудольфа один из взводов, начал подготавливать транспортные средства обоза и комплектовать его имуществом для осадных дел.

19 марта все дела на поле были завершены, погибшие похоронены, трофеи отправлены с основным обозом и ротой сопровождения в столицу, а войска основным составом выдвинулись в сторону ближайшей крепости готов – одного из феодальных замков-иссаров, которые занимали практически всю территорию горной Тавриды. В одной только западной части Южного Крыма их насчитывалось больше сорока. И это не считая того, что на этой земле было много укреплённых деревень. В общем, мороки предстояло великое множество. Действовать решили по стандартной схеме. То есть подходили, вызывали переговорщика, объясняли условия, если они не выполнялись, то крепость должна была подвергнуться взятию, разрушению и полному вырезанию населения. Условия капитуляции были установлены единые для всех – признание абсолютной власти боспорского князя над этой землёй и публичная присяга ему лично или его представителю, например Рудольфу.

Замки были весьма скромны по размерам, однако расположены очень разумно, из-за чего являлись не самыми простыми задачками. Но это даже к лучшему, так как был повод учиться – отрабатывать штурм подобных укреплённых позиций. В этом плане повезло – первый же иссар ответил очень грубо и заносчиво.

Касательно массовой резни решили сделать небольшое исключение – оставляли в живых детей в возрасте трёх-четырёх лет, которых предполагалось разместить в учебных интернатах. В первую очередь интересовали мальчики, так как при должном подходе они в будущем должны стать основой армии Эрика. То есть примерно через пятнадцать лет вырасти в значительно более умелых и хорошо подготовленных воинов, чем были в наличии сейчас. Для этих целей князь решил готовить военное училище-интернат с соответствующей программой обучения и воспитания. Девочек же и парней, негодных к воинской службе, должны были направить в иные интернаты для подготовки разного рода гражданских специалистов – ремесленников, переводчиков и прочее. К слову, работы по строительству здания первого интерната и разработка учебной программы уже шли полным ходом. Ещё в декабре прошлого года Остронег был отправлен с делегацией и всеми рекомендательными письмами к Рюрику II, чтобы начать сбор бездомных сирот малого возраста в его землях для вывоза их в Боспор. Перед киевским князем Эрик оправдывал это намерение желанием помочь бедным детям, оставшимся без крова и приюта, дабы кормить и учить их полезному делу за счёт государства. Особого сопротивления эта инициатива не вызвала, поэтому в первых числах февраля Остронег отписался о том, что Рюрик принял идею живо и даже помогает по мере своих сил, так как подобное решение сильно повышало не только его реальное влияние на народ. Всё довольно просто – из обездоленных и брошенных сирот часто вырастают недовольные властью, чем их больше, тем хуже для власти. Так что для Рюрика это было даже выгодно.