Тогда Лось побежал туда через площадь, — почти летел, как во сне. Над ним, сердито ревя винтами, треща, озаряясь вспышками, закружились корабли. Он стиснул зубы, глаза пронзительно, зорко отмечали каждую мелочь.

Несколькими прыжками Лось миновал площадь, и снова увидал на террасе углового дома — Гусева. Он был облеплен лезущими на него со всех сторон марсианами, — ворочался, как медведь, под этой живой кучей, расшвыривал ее, молотил кулаками. Оторвал одного от горла, швырнул в воздух, и пошел по террасе, волоча их всех за собой. И упал.

Лось закричал громким голосом. Цепляясь за выступы домов, поднялся на террасу. Снова из кучи визжащих тел появилась выпученная, с разбитым ртом, голова Гусева. Несколько солдат вцепились в Лося. С омерзением он отшвырнул их, кинулся к ворочающейся куче и стал раскидывать солдат, — они летели через балюстраду, как щенки. Терраса опустела. Гусев силился подняться, — голова его моталась. Лось взял его на руки, — он был не тяжелее годовалого ребенка, — вскочил в раскрытую дверь, — и положил Гусева на ковер в низенькой комнате, освещенной заревом.

Гусев хрипел. Лось вернулся к двери. Мимо террасы проплывали корабли, проплывали высматривающие востроносые лица. Надо было ожидать нападения.

— Мстислав Сергеевич, — позвал Гусев; он теперь сидел, трогая голову, и плюнул кровью, — всех наших побили… Мстислав Сергеевич, что же это такое?.. Как налетели, налетели, начали косить… Кто убитый, кто попрятался. Один я остался… Ах, жалость!..

Он поднялся, дуром ткнулся по комнате, шатаясь остановился перед бронзовой статуей, видимо, какого-то знаменитого марсианина. — Ну, погоди! — схватил статую и кинулся к двери.

— Алексей Иванович, зачем?

— Не могу. Пусти.

Он появился на террасе. Из-за крыльев проплывавшего мимо корабля блеснули выстрелы. Затем, раздался удар, треск. — Ага! — закричал Гусев. Лось втащил его в комнату, захлопнул дверь.

— Алексей Иванович, поймите — мы разбиты, все кончено. Нужно спасать Аэлиту.

— Да что вы ко мне с бабой вашей лезете!..

Он быстро присел, схватился за лицо, засопел, топнул ногой, и точно доску внутри его стали разрывать:

— Ну и пусть кожу с меня дерут. Неправильно все на свете. Неправильная эта планета, будь она проклята! "Спаси, говорят, спаси нас"… Цепляются… "Нам говорят, хоть бы как-нибудь да пожить. Пожить!.." Что же я могу… Вот — кровь свою пролил. Задавили. Мстислав Сергеевич, ну ведь сукин же я сын, — не могу я этого видеть… Зубами мучителей разорву…

Он опять засопел и пошел к двери. Лось взял его за плечи, встряхнул, твердо взглянул в глаза:

— То, что произошло — кошмар и бред. Идем. Может быть, мы пробьемся. Домой, на землю.

Гусев мазнул кровь и грязь по лицу:

— Идем!

Они вышли из комнаты на кольцеобразную площадку, висящую над широким колодцем. Винтовая лесенка спиралью уходила вниз по внутреннему его краю. Тусклый свет зарева проникал сквозь стеклянную крышу в эту головокружительную глубину.

Лось и Гусев стали спускаться по узкой лесенке, — там внизу было тихо. Но наверху все сильнее трещали выстрелы, скрипели, задевая о крышу, днища кораблей. Видимо, началась атака на последнее прибежище сынов неба.