×
Traktatov.net » Государево царство » Читать онлайн
Страница 42 из 214 Настройки

— Не до сейма мне теперь, любезный пан ксёндз-благодетель! — ответил воевода и как-то захлебнулся и сморщился от боли в закутанных ногах. — Обе мои болезни — и подагра, и этот самозванец — расстроили меня так, что на белый свет бы не глядел.

Ксёндз Помаский не конфузился от такого неласкового приёма, когда ему нужно было поговорить и кое-что выспросить. Поэтому он тотчас принял озабоченный вид, занялся болезнью воеводы и дал ему несколько очень полезных советов. Потом он перешёл к разговору о царевиче и спросил:

— Отчего же, ясносиятельный пан воевода, с такой строгостью и так немилостиво говорите вы о нашем царевиче?

— Какой он царевич? — вспылил вдруг воевода. — Он не царевич, а вор и самозванец. Только опозорил меня на всю Польшу на старости лет да ввёл в неоплатные долги. Мальчишка! Дрянь! И ещё осмелился претендовать на брак с моей дочерью!..

— Что же такое случилось, любезный пан воевода? Что произошло?

— А вы разве не слыхали? Всего на один день остановился я отдохнуть во Львове и там узнал всю его глупость. Без нас он ушёл к Севску. Недалеко от этого города есть какая-то деревенька, называемая Добрыничи. Там стояло шестьдесят тысяч московского войска. Что же вы думаете? Он вздумал напасть! Сказано было этому чурбану, что не следует искать сражения, а напротив, надо осторожно заводить сношения с московским войском и понемногу склонять его на свою сторону. Нет, не послушал. Со своей сволочью полез в битву, и так как поляков оставалось у него очень мало, то и был разбит. Говорят, что он потерял семь или восемь тысяч человек и едва не попался в плен. Туда бы ему и дорога — молокососу! Однако раненый конь вынес его из свалки, и он успел уйти в Рыльск, а оттуда в Путивль. Остальные поляки покидают его и возвращаются на родину. Понятное дело, что он теперь пропадёт, как малый карась в пруде, населённом крупными щуками.

— Мне кажется, — возразил ксёндз с добродушной улыбкой, — что если он ушёл и с ним ушли два или три добрые советника, то далеко ещё нельзя считать дело потерянным. Пан воевода знает очень хорошо, что если от большого пожара останется только одна маленькая искорка, то ветерок, посланный Провидением, или осторожное дуновение, производимое искусным человеком, может оживить эту искорку и вновь разжечь большое пламя. Не следует только терять надежды...

— Нечего терять, когда всё и так потеряно! — отвечал воевода и опять весь болезненно сморщился и застонал от боли.

— Ничего не потеряно, когда есть ещё искра. Я просил бы только ясносиятельного пана воеводу обратить внимание вот на какое обстоятельство: московские военачальники потеряли всякую меру в наказании Северской области за то, что она почти вся признала Димитрия своим царём. Они не хотят, кажется, оставить в живых никого: рубят на части и расстреливают не только мужчин, но и всех без разбора — женщин и даже детей. Московских людей они считали изменниками. Пусть так. Они истребляют и поляков, попавших им в плен, и не считают их военнопленными под тем предлогом, что между Польшей и Московским государством не было объявлено войны. Как вы думаете, не возбуждают эти жестокости негодования?.. Не обратит ли это всех к нашему царевичу — доброму, великодушному и просвещённому?.. У нас есть положительные известия, что во всех церквях Московского государства по приказанию Патриарха проклинают Гришку Отрепьева, который будто бы назвался Димитрием. Но точно так же и мы знаем, что народ слушает сии проклятия равнодушно: «Пусть проклинают Гришку! От этого царевичу ничего не делается! Царевич наш — истинный Димитрий, а никакой не Гришка!..» Вот что говорят в народе. Царь Борис нигде не показывается, сидит у себя во дворце и советуется с разными знахарями и колдуньями. Всё это такие добрые знаки, что мы не имеем ни малейшего права приходить в отчаяние или унывать.