Я положил трубку. Отдыхал. Боль куда-то ушла. Я ощущал ее как воспоминание о боли.
Может быть, цианистый калий в сочетании с яблочным джемом дает какое-то нейтральное соединение. А скорее всего Гарика просто надули. Система «я – тебе, ты – мне» оказалась ненадежной.
Я закрыл глаза и поплыл в обыкновенный сон. Меня по-прежнему чуть покачивало на волнах, но мой плот шел к берегу.
Я уже знал, что не умру. Иначе кто же повезет Тамару по магазинам…
Плохое настроение
Районный детский врач Виктор Петрович – молодой человек с внешностью разночинца – сидел ссутулившись и прослушивал очередную пациентку. Он передвигал стетоскоп по ее голой спинке, говорил: «Дыши… не дыши…», потом замолкал, глядя куда-то в угол.
Мать стояла здесь же, в кабинете, держа в руках детские одежки, с тревогой смотрела на врача, пытаясь определить по его лицу дальнейшую судьбу своей дочери. Но по лицу ничего понять было невозможно.
У Виктора Петровича было такое выражение, будто ему десять минут назад позвонила жена и сказала, чтобы он больше не приходил домой. Либо только что вызвал главный врач детской поликлиники и потребовал, чтобы Виктор Петрович написал заявление об уходе.
Девочка послушно дышала или не дышала, с восторгом косилась на мать. Она была тщеславным ребенком и любила находиться в центре событий.
Виктор Петрович выдернул из ушей костяшки стетоскопа и сказал медсестре:
– Пишите рецепт.
Медсестра сидела по другую сторону стола в белом халате и красной мохеровой шапке. Казалось, будто она не на работе, а просто зашла посидеть. Шла мимо и зашла.
– Как зовут? – спросила медсестра.
– Меня? – переспросила мать. – Лариса.
– При чем тут вы? – обиделась медсестра.
– Маша Прохорова, – вмешалась девочка.
– Одевайтесь, – велела медсестра.
Лариса торопливо стала натягивать платье на Машу. Платье не шло, потому что волосы намотались на пуговицы. Лариса спешила. Маша кряхтела. Виктор Петрович ждал с вежливым отвращением.
– Следующий! – вызвала сестра.
Вошла следующая пара: бабушка и внучек. Оба принаряжены, с радостными, торжественными лицами, будто пришли в гости и не сомневаются, что им очень рады.
– Раздевайтесь! – предложил Виктор Петрович, обреченно глядя в окно.
Лариса и Маша справились наконец с платьем, забрали рецепт и вышли из кабинета.
Трехлетняя Дашка сидела на стуле и честно поджидала. Увидев своих, она слезла со стула и вложила свою руку в руку матери. Лариса взяла Дашку за одну руку, Машу – за другую и повела их вниз по лестнице.
Маша шла возле стены, а Дашка – по другую сторону, везла руку по перилам, сгребая в ладонь все существующие в районе микробы.
– Убери руку, – приказала Лариса.
– Почему? – спросила Дашка.
– Потому что потому, все кончается на «у», – ответила Лариса.
Такой ответ был непедагогичным, но Лариса знала свою дочь: отсутствие логики действовало на нее гипнотически. Так и сейчас: она сняла с перил руку и даже сунула ее за спину.
Маше наоборот – все нужно было объяснять подробно, выделяя причины и следствия и их взаимосвязь.
Когда наконец добрались до раздевалки, то выяснилось, что пропал номерок.