— Это завещание вашего отца, миледи, — молвил он, — в соответствии с которым вам оставлено три тысячи фунтов, что позволяет вам стать состоятельной женщиной — не менее богатой, чем любой вельможа. Должен вам сообщить, что, когда вы выйдете замуж, вы получите окончательную выплату в размере десяти тысяч фунтов. Вынужден, однако, предупредить, что, если вы выйдете замуж без одобрения и согласия совета, вы лишитесь права на престолонаследие раз и навсегда. То же касается вашей сестры, леди Мэри.

— Я не собираюсь выходить замуж, — заявила Элизабет, которую нисколько не тронуло крупное состояние. — Но мне бы хотелось жить вместе с братом при дворе.

— Боюсь, это невозможно, — возразил граф. — По крайней мере, пока король не женится. Вы будете и впредь жить в Хэтфилде, Эшридже и других привычных вам местах.

— Но ведь королева осталась при дворе, — заметила Элизабет.

— Ненадолго. Разумеется, сейчас она в трауре, но уже дала понять, что намерена удалиться в одно из своих вдовьих владений. Король ее тоже хорошо обеспечил.

Элизабет отвернулась. Последствия смерти отца оказались еще хуже, чем она предполагала. Да, теперь она была богата, но что толку в роскоши, если ей преградили путь во дворец, оставив гнить в Энфилде? Она даже не могла должным образом попрощаться с отцом, проводив его в последний путь.

Величественно уставившись на Хертфорда, она, к своему удовольствию, заметила, как тот слегка поник под ее взглядом. Ей доводилось видеть, как смотрел на других ее отец, и она порадовалась тому, что отчасти унаследовала исходившую от него властную силу, заставлявшую дрожать остальных. Не исключено, в будущем это пригодится. Но что толку в видимости власти без нее самой? Ведь, даже будучи королевской дочерью, она оставалась беспомощной юной сиротой, у которой не было иного выбора, кроме как поступать так, как ей велели.

— Что мне делать? — воскликнула Элизабет, оставшись наедине с Кэт. — Я третья женщина в стране, а они хотят сделать из меня отшельницу!

— Почему бы не поговорить с королем? — предложила Кэт. — Он всегда вас любил, и его слово может иметь некоторый вес.

Элизабет задумалась.

— Пожалуй, вы правы, Кэт, — сказала она. — Пойду и поговорю с ним прямо сейчас.

— Миледи Элизабет, вряд ли это будет удобно, — заявил лорд Хертфорд, возвышаясь в дверях королевских апартаментов.

— Я желаю увидеть моего порфироносного брата, — холодно ответила она, давая понять, что не потерпит возражений.

Она вся в отца, подумал граф, — проще уступить. Будучи мужем самой деспотичной мегеры во всей стране, он давно усвоил, что с женщинами не стоит пререкаться, — крепче спишь.

Брат Элизабет, наряженный в украшенные самоцветами траурные одежды, сидел за столом и тщательно выводил паучью подпись — «Edward R.»— на официального вида документах, которых набралась целая стопка. Подняв глаза, он кивнул опустившейся на колени сестре.

— Встань, сестра, — великодушно произнес он.

— Рада, что вижу ваше величество в лучшем расположении духа, — ответила Элизабет.

— Спасибо, — сказал Эдуард. — Уверен, что и мне незачем тебя утешать, ибо, будучи разумной и благочестивой, ты умеешь принимать волю Божью как она есть. Вижу, что ты, как и я, уже спокойнее относишься к смерти нашего отца.