Никто из этих троих в длительных беседах не выразил ни малейшего сожаления по поводу совершенных им тягчайших преступлений в отношении самых близких родственников — матери, брата, сына, хотя все они признали себя виновными. Создается впечатление, что никто из них, как и большинство других преступников, вообще не задумывается над тем, какие злодеяния им учинены, не ставит проблему в нравственной плоскости, в плане личной вины и личной ответственности. Основное, что беспокоит их до вынесения приговора, это понести по возможности более мягкое наказание, а еще лучше — вообще избежать его. Отбывая же наказание, осужденные за тяжкие преступления против личности стараются сделать все, чтобы наказание было снижено.

При этом аргументы приводятся самые разные. Н., убивший родную мать, силится доказать, что его пребывание за решеткой вообще бессмысленно, поскольку, видите ли, этим мать нельзя воскресить. Братоубийца К. все сваливает на убитого им брата, а О. винит во всем жену и ее родственников. Эти недостойные попытки хоть как-то, но обязательно обелиться достаточно типичны для всех насильственных преступников, которые готовы винить в содеянном ими же кого угодно — родных, близких, свидетелей, жертву, следователя, судью, прокурора, но только не самого себя. Достаточно прочитать их жалобы и просьбы о помиловании, чтобы легко убедиться в этом. Психологически это понятно. Многие осужденные, рассказывая о совершенных ими преступлениях, уходят от нравственной оценки содеянного в силу психической травматичности для себя подобных оценок и взамен этого сосредотачиваются на связях между различными факторами и наступившими общественно опасными последствиями. При этом они стараются растворить себя среди этих факторов, преуменьшая свою роль и по возможности не ощущая себя источником указанных последствий. Происходит отторжение своего «Я» от собственного же поведения. Чрезвычайно любопытно, что насильственные преступники между тем отлично знают, за что именно их наказали, и абстрактно, безотносительно к себе искренне убеждены в том, что за такие действия обязательно надо наказывать. В принципе они не возражают против того, чтобы и их наказали, это тоже было бы справедливо, главный же вопрос для них — как. Поэтому убийцы в один голос утверждают, что наказание слишком сурово, что вполне можно было бы обойтись половиной назначенного срока, что их уже давно можно было бы освободить и т.д.

Все это дает основание думать, что кающиеся убийцы, которых все время преследуют образы их жертв и которые сурово и беспощадно осуждают себя, во многом плод фантазии писателей, которые никогда не изучали таких преступников. И это необходимо признать, особенно всем тем, кто безоглядно и бездумно ратует за мягкие наказания опасным преступникам.

Вспоминается уникальное интервью, которое удалось получить соавтору (В. Е. Эминову) настоящей работы в 1965 г. в Кировской области, где он участвовал в проверке состояния борьбы с преступностью в регионе. Интервью состоялось в исправительно-трудовой колонии, находящейся на границе с Республикой Коми. В соответствии с просьбой была организована встреча со «знаменитым» рецидивистом, криминальным «авторитетом».