Решение было твердым, если кто-то из юнкеров захочет проявить ненужный героизм и пострелять, то тут же получит пулю в лоб или любое другое место, обеспечивающее летальное поражение организма. Дед сказал, что надо действовать решительно, и не подвергать наших людей риску.

И вот мы у замка. Похоже, что агенты-информаторы генерала Потапова не ошиблись. Вокруг здания, в котором в свое время придушили императора Павла I, отирались какие-то подозрительные личности с винтовками. Некоторые из них были в военной форме, некоторые — в гражданском. Увидев наш кортеж, который вывернул со стороны Марсова поля, они засуетились, и, пригибаясь, словно под обстрелом, помчались к воротам.

Пока мы приближались, в замке успели закрыть наглухо толстые входные ворота, и выставить в открытые окна пулеметы. Похоже, что ребята собрались отсидеться за толстыми стенами царевой крепости, и не сдаваться каким-то там большевикам.

Я сел в «Тигр», велел водителю подъехать поближе к воротам, и через мегафон начал пытаться вести переговоры с засевшими в Михайловском замке обормотами.

— Господа юнкера и господа офицеры! Предлагаю открыть ворота и впустить парламентеров для переговоров. Новая власть обещает вам, что все желающие продолжить службу в качестве офицеров в обновленной русской армии, продолжат учебу и к ним не применят никаких репрессивных мер. В этом я даю вам слово офицера!

— А в каком полку вы служите, господин офицер? — крикнул мне в ответ из окна человек в офицерской форме с погонами полковника, — Почему мы должны вам доверять?

— Старший лейтенант ГРУ Бесоев, честь имею, — ответил я слишком любознательному полковнику. — А вы кто, господин полковник? Пока, боюсь, это у меня нет оснований доверять вам. Надеюсь, что вы не побоитесь сообщить мне свое имя?

— Полковник Полковников Георгий Павлович, главнокомандующий войсками Петроградского военного округа, — ответил мой собеседник, — а что это за часть такая — ГРУ? Я никогда не слышал о ней.

— Это подразделение Главного разведывательного управления Главного штаба Русской армии, а то, что вы о ней не слышали — неудивительно. Германцы вот тоже никогда не слышали о нас, до разгрома их десанта на острове Эзель. Но теперь, те что выжили и попали в плен, знают о нас уже достаточно. Но эта история, господин полковник, вам наверное уже известна? Сейчас наше командование приняло решение, что нельзя позволить господину Керенскому и ему подобным, окончательно развалить Россию и заключило союз с большевиками.

— Так это ваших рук дело… — полковник замолчал, а потом, после небольшой паузы продолжил, — если это так, то я готов поверить вам. Но, сдержат ли слово и не расправятся с юнкерами и офицерами ваши союзники-большевики? Ведь мы хорошо помним, что происходило в Кронштадте и Гельсингфорсе в феврале этого года. Тогда с офицерами не церемонились.

— Георгий Павлович, — сказал я, наблюдая за тем, как в окнах показались лица юнкеров и офицеров, с интересом прислушивающихся к нашей беседе, — Наши союзники, это правильные большевики. Они понимают, что Россия страна большая и богатая, и именно поэтому она вызывает вожделенный интерес у других стран. И чтобы умереть аппетиты у желающих нас пограбить, нашему государству, какой бы общественный строй в нем не существовал, необходима сильная армия и флот. Помните, еще император Александр III говорил, что у нас, кроме этих союзников нет больше никого. А армия не может существовать без офицерского корпуса. Так что желающие посвятить свою жизнь служению Отечеству могут нас не опасаться. А вот те, кто хочет повернуть оружие против своего же народа, будут уничтожены безо всякой пощады. Ибо нет страшней войны на свете, чем война Гражданская.