— Надо поглубже закопать, — зачем-то говорил он Маше. — А то до 1934 года не долежит.

Маша решила поддержать разговор. Просто чтобы не молчать.

— А зачем?

— Да обещал одному… Профессору… Ладно, хватит!

Он выбрался из ямы, сбросил туда узел с какими-то вещами и принялся забрасывать его землей.

— А что там?

— Да кое-какое барахло из дома.

— А его не хватятся? — она подала очередную реплику и вяло подумала: «И зачем я это делаю?»

— Неважно. — Закапывать получалось быстрее, чем откапывать. — Мы уходим. Прямо сейчас. Как начнут вечерню звонить.

Мишка закончил землеройные работы. Образовался небольшой холмик рыхлой земли, и Мишка старательно его утоптал. Маша смотрела прямо перед собой пустыми глазами. Где-то далеко ударил колокол. Мишка подошел к Маше и крепко взял ее за руку. Она покорно поднялась. Звон подхватили еще несколько церквей.

— Интересно, — сказала Маша, хотя ей было совсем не интересно, — куда нас сейчас забросит?

— Домой, — твердо сказал Мишка. — В наш год.

— Почему?

— Потому что я так решил!

Они даже не говорили ничего вслух. Только стояли и вспоминали все, что с ними произошло. С самого начала.

Когда ударила колокольня по соседству, земля ушла из-под ног. Маша и Мишка как могли крепко сжали руки, но в какой-то момент их ладони выскользнули одна из другой…

Мишка не открывал глаз.

В ушах пульсировала музыка.

«Надо б выключить, батарейка сядет», — подумал Мишка. И сам испугался. Это были знания издалека, из далекой-далекой прошлой жизни.

Мишка достал из кармана мобильник, повертел его в руках, с трудом сообразил, как остановить музыку. Достал наушники из ушей.

На него сразу обрушилась волна звуков. Вагон метро громыхал, в туннеле свистел воздух.

«Надо же, я даже помню, как кого зовут», — подумал Мишка, разглядывая одноклассников — тех, кто оказался в вагоне поблизости.

Над Мишкой нависла женщина с большой сумкой и пристальным взглядом. «На Прасковью похожа, — подумал Мишка. — На ту, самую первую Прасковью, тысячелетнюю». И тут же смутился: «Ой, а чего это я сижу, а она стоит!»

Мишка вскочил, махнул рукой: мол, садитесь, пожалуйста. А она посмотрела исподлобья. Зло так, с недоверием.

«Нет, совсем не похожа», — испугался Мишка.

Тут женщина сообразила, что от нее хотят, и неуверенно улыбнулась.

«Похожа. Очень похожа!» — почему-то обрадовался Мишка.

— Нам еще через две выходить, ты че вскочил? — спросил Мишу Пашка.

— Место уступил, — отрезал Миша и отвернулся к «Прасковье».

Почему-то было неприятно видеть, как Паша ехидно ухмыляется и шепчет что-то на ухо Артемычу. Зато женщина смотрела на Мишку ободряюще, как будто хотела что-то подсказать, но не могла. Мишка сам должен был догадаться. Это смущало.

Чтобы отвлечься, Мишка сунул руки в карманы. Как же удобно в джинсах и кроссовках! Поезд затормозил на станции, и гимназистов тесно прижало друг к другу.

— И чего мы премся на эту экскурсию? — мрачно спросил Пашка.

Мишка вздрогнул, но промолчал. Краем глаза заметил, как «Прасковья» нахмурилась и полезла зачем-то в пакет.

— Да вообще, — хмуро ответил Артем, — мне брателло припер новую игруху. Вещь! А я тут, как дурак…