Асламов сложился пополам, но мастером боя он все же был классным, ушел от добивающего удара перекатом, разгибом вперед вскочил с пола и, перепрыгнув через станок, бросился к лестнице наверх.
– До встречи, приговоренные, – донесся его голос.
Затем раздался удар, вскрик, и к ногам Егора и Панкрата свалилось бездыханное тело одного из монахов Сергея Корнеева. Встретить Витязя он не ожидал, а справиться с ним, даже раненым, не смог. Удар Асламова пришелся в шею, бронежилет молодого парня не спас.
Появился сам Корнеев, спустился по лестнице вниз, где над убитым склонились Егор и Панкрат.
– Ушел? – спросил его Воробьев, разгибаясь.
– Ушел, – угрюмо ответил Сергей. – Рад, что ты жив. Помогите-ка мне его вытащить.
В его словах не было упрека, но Панкрат все равно почувствовал себя неуютно.
Когда они вытащили тело на первый этаж дома Погребко, схватка освободителей с «тающими» уже закончилась. Засадная группа была уничтожена почти полностью, Михаил Васильевич загадочным образом исчез, Асламов же ушел через двор, убив по пути и второго бойца корнеевского «церковного спецназа».
Подоспел Ираклий со своими немногословными оперативниками, но их помощь была уже не нужна. Всем следовало уходить отсюда, пока не прибыла настоящая милиция города. Через несколько минут они поместили тела убитых в «Газель» группы поддержки, расселись по машинам и покинули место заточения Панкрата, свобода которого досталась ценой гибели двух человек. Особенно горько было осознавать, что убил их Витязь, бывший работник Катарсиса.
Черное и белое
Утром одиннадцатого мая Валягину позвонил неизвестный и предложил обменять начальника СТОКК Мережковского на Елизавету Крутову. Источник звонка определить не удалось, хотя звонили из секретариата Государственной думы, и Винсент Аркадьевич взбеленился, приняв это наглое предложение за личное оскорбление. Поставив на уши весь свой аппарат, Директор Проекта вызвал Барановского и в резкой форме высказал ему все, что он думает о СТОКК в общем, о контрразведке Легиона в частности и лично о Владимире Никоновиче как о руководителе охраны Проекта.
– Ваша СТОКК, – орал он в трубку, не стесняясь присутствующего при разговоре Гланца, – ни хрена не делает! Если Реввоенсовет при Бессарабе худо-бедно, но выполнял функции адаптивного модуля Проекта, то Служба контроля даже себя обслужить не в состоянии! Не удивлюсь, если в Думе пройдет закон о ее запрещении!
– Не пройдет, – донесся флегматичный голос секретаря Совета безопасности. – Мы готовы к операции воздействия.
– Тогда почему звонят именно мне?! Откуда Сопротивлению известны мои телефоны?! Почему вы не выяснили, кто звонил, и не задержали наглеца?! Почему я вообще узнаю последним о ваших провалах?!
– Мы работаем…
– Х…во работаете! Не вы ли хвастались, что наша система обработки информации самая оперативная в мире?! Что ей требуется всего лишь одна минута[82] на анализ, обработку и передачу данных? Ну, и где эта ваша хваленая оперативность? Почему через минуту после звонка мне абонент не только не задержан, но и не идентифицирован?!