– Почти так же, – вставляю я, – сильно почти.
– Что вы говорите! – Ольга Павловна качает головой и начинает протирать свои очки. – Вот уж никогда бы не подумала.
– Мы готовы ехать на олимпиаду, но это несправедливо, – продолжает Мишка, – Наташа должна сама участвовать. Мы все продумали. Моя мама с Ларионовым отнесут Наташу, я – коляску. Потом обратно. Ничего сложного. Зато она точно завоюет первый приз. Вы же видели, как она умеет.
Ольга Павловна все протирает и протирает очки, так что нам становится страшно. Сейчас наденет их, наставит нам двоек, и все. Второй год!
Нам очень страшно, а Ольга Павловна все медлит. Наконец водружает очки на нос и смотрит на нас очень странно. Раньше я у нее такого взгляда никогда не видел.
– Что же делать, ребятки? Нет никакой олимпиады.
– Как нет?
– Я ее выдумала в надежде, что у вас проснется совесть и вы признаетесь, что не сами сшили этих обезьян. Кто же знал, что вы догадаетесь пойти другим путем, чуть менее порядочным, но более, как бы это сказать, практичным… А вы уже Наташе что-то обещали?
Мы отрицательно качаем головами.
– Так что же делать? – хмурится Ольга Павловна. – Мы можем провести олимпиаду среди всех младших школьников, годится?
Я киваю, а Мишка вдруг отворачивается.
– Только это будет не по-настоящему, – буркает он себе под нос. – Все не по-настоящему, и олимпиада липовая, и на следующий день все пойдут в школу, а Наташа – нет. А она такая же, как мы, только ходить не может, и все.
– Что ты хочешь этим сказать, Прусаков?
– Что Наташа должна ходить в школу вместе с нами.
– Согласна с тобой, – кивает Ольга Павловна, – я сама давно этого хочу. И девочке полезно, и мне уже тяжело становится ее навещать. Только…
Она хочет что-то нам сказать, но вместо этого вдруг кладет руки нам на плечи и улыбается:
– Вот как мы поступим, ребята. Мы всем классом будем шить игрушки, а потом устроим ярмарку или даже аукцион для родителей.
– А если они не купят?
– Пусть только попробуют! – фыркает Ольга Павловна. – А на вырученные деньги мы устроим пандус, подъемник и все необходимое, чтобы Наташа могла посещать школу. Правда, нам всем придется для этого как следует постараться.
– Мы постараемся, – говорю я.
– А вдруг не получится? – Мишка заглядывает в глаза Ольге Павловне. – Вдруг деньги не соберем или директор не разрешит?
– А ты за других не думай, Прусаков. Просто делай, что можешь, и этого довольно. Научился шить – так шей.
И мы стали шить.
Неотложное состояние
Романов приехал в приемный покой, когда товарища уже увезли в операционную. Он понимал, что ничем не может помочь, но возвращаться домой и спокойно лечь спать казалось ему стыдно и неправильно. Дежурная сестра разрешила ему посидеть в пустом коридоре, в полумраке которого, казалось, притаились смерть и отчаяние.
Поежившись от внезапно нахлынувшей тоски, он нахмурился и сжал кулаки, думая, как бы уговорить судьбу оставить Лешку в живых.
Вдруг сестра, разговаривавшая по телефону, положила трубку и подошла к нему:
– Вы на машине?
– Да…
– А можете привезти нашего доктора из дома? Ее срочно требуют в операционную, а все «Скорые» на вызовах.