Симеон буквально вытянулся в струнку от внимания.

— В машине! — повторил он. — Не у дверей с сержантом Морган.

— Именно.

— Значит, вы не слышали, что сказала сержант Морган… или чего не сказала. — Он так высоко выгнул бровь, что она буквально съехала ему на сальную лысину.

— Верно.

Каппучио подалась вперед:

— Но в рапорте вы написали, что сержант Морган показала значок?

— Да. Я видел жетон.

— Сидя в машине, — едко заметил Симеон. — Знаете, что я могу из этого в суде устроить?

Мэттьюс покашлял.

— Давайте не… гм… суд… не обязательно нам с этим в суд… — пробормотал он.

— Я был гораздо ближе, когда он и меня попытался ударить, — сказал я, надеясь, что это поможет.

Но Симеон лишь отмахнулся.

— Самозащита! Если она не сумела представиться как положено, доказать, что является представителем закона, у него было полное право на самозащиту!

— Она показывала значок, я уверен, — сказал я.

— Не можете вы быть уверены! — уперся Симеон.

— Я видел! — возразил я, надеюсь, что не слишком дерзко. — К тому же Дебора ни за что бы про это не забыла, так как с детства знает порядок!

Симеон помахал у меня перед носом указательным пальцем.

— И вот еще что очень мне не нравится… Кем именно вы приходитесь сержанту Морган?

— Она моя сестра.

— Ваша сестра! — В его устах это прозвучало как «злобная пособница!».

Адвокат театрально покачал головой и окинул взглядом комнату. Все внимание было приковано к нему, и ему это откровенно нравилось.

— Все лучше и лучше! — воскликнул он, улыбаясь намного убедительнее, чем Каппучио.

Тут впервые подал голос Сальгеро:

— У Деборы Морган чистый послужной список. Она из семьи полицейских.

— Из семьи полицейских — еще не то же самое, что без нареканий, — заявил Симеон. — Зато это то же самое, что круговая порука, и вам это известно. В нашем случае налицо чистая самозащита, превышение полномочий и покрывание родственников. — Он картинно всплеснул руками и продолжил: — Очевидно, мы никогда не узнаем, что произошло на самом деле, поскольку в полицейском управлении каждый друг другу сват и брат… Ничего, суд разберется.

Теперь заговорил Эд Бизли, жестко и совершенно без истерики. Мне даже захотелось сердечно пожать ему руку.

— Наша коллега в реанимации, потому что ваш клиент ударил ее ножом. Это нам и без суда понятно, Квами.

Симеон белозубо оскалился на Бизли.

— Может, и так, Эд. Однако до тех пор пока вам не удастся отменить «Билль о правах», у моего клиента есть и такая опция. — Он поднялся на ноги. — Во всяком случае, у меня достаточно оснований, чтобы требовать освобождения клиента под залог.

Кивнув на прощание Каппучио, Симеон вышел из комнаты.

Повисла тишина. Затем Мэттьюс прочистил горло.

— И правда достаточно, Ирэн?

Каппучио резко сломала карандаш.

— С подходящим судьей?.. — протянула она. — Пожалуй.

— Политическая ситуация сейчас не способствует… — начал Бизли.

— Симеон способен всех взбаламутить, раздуть скандал. А мы сейчас скандала допустить не можем.

— Ну ладно, народ, — подытожил Мэттьюс. — Полундра, начинается шторм! Лейтенант Штейн, работка прямо для вас. Придумайте мне что-нибудь для прессы, срочно — до полудня!