И мне бы не пришлось бояться, что она меня вдруг арестует… Это все хорошо, отчего же я переживаю?

А вдруг она выживет, но мозг будет поврежден? И это, разумеется, испортит ей карьеру в правоохранительных органах. Ей, может быть, даже понадобится круглосуточный уход, кормление с ложечки, памперсы… вещи, плохо сочетаемые с работой. Кому достанется бесконечная, тяжкая рутина? Я не слишком хорошо разбираюсь в медицинском страховании, однако и дураку ясно, что вряд ли кто-то восторженно бросится обеспечивать ей круглосуточный уход. А вдруг все хлопоты падут именно на меня? Это пробило бы солидную брешь в моем свободном времени. Но кто же еще? Других родственников у нее нет. Один только Дорогой Добропорядочный Декстер, и больше никого, кто мог бы возить ее в инвалидном кресле, готовить ей протертые кашки и нежно промакивать слюни. Мне пришлось бы ухаживать за сестрой до конца ее дней, до глубокой старости… мы бы сидели вдвоем и смотрели ток-шоу по телевизору, пока весь остальной мир веселится, а люди убивают и изводят друг друга без меня.

Почти целиком уже поглощенный самосостраданием, я вдруг вспомнил про Кайла Чатски. Это бойфренд Деборы и даже, пожалуй, больше — они второй год жили вместе. Лет на десять старше Дебс, крупный, много повидавший в жизни; когда-то он потерял левую руку и ступню вследствие инцидента с тем же самым хирургом-любителем, который поработал над сержантом Доуксом.

Вообще-то отдайте мне должное (по-моему, это очень важно), я сейчас вспомнил о Кайле не только потому, что хотел бы переложить на него заботы о моей гипотетически больной на голову сестре. Я скорее сообразил, что он тоже должен узнать о случившемся.

Итак, я вытащил мобильный из чехольчика и набрал номер. Кайл ответил сразу.

— Кайл, это Декстер.

— Здорово, парень! — ответил Кайл в нарочито жизнерадостной манере. — Как оно?

— Я тут с Деборой… В реанимации, в больнице Джексона.

— Что случилось? — спросил он, помедлив.

— Ее ножом ударили. Потеряла много крови.

— Сейчас приеду, — коротко ответил Чатски и отключился.

Может, он мне будет помогать ухаживать за Деборой, по очереди станем возить инвалидное кресло. Не один — и ладно.

Это напомнило мне о том, что я и так уже не один, или, правильнее сказать, кое-кто уже не один, а со мной.

В любом случае Риту имеет смысл предупредить, что я опаздываю. Я позвонил ей на работу, вкратце объяснил, в чем дело, и отключился, едва на том конце начался припев из обычных возгласов «О Господи!».

Минут через пятнадцать в палате объявился Чатски; за ним по пятам семенила медсестра и явно старалась ему угодить, чтобы Чатски был доволен всем — от расположения палаты до вида системы переливания крови.

— Вот она, — объявила медсестра.

— Спасибо, Глория, — ответил Чатски, не замечая никого, кроме Деборы.

Озабоченная медсестра еще немного потопталась возле него, затем неуверенно удалилась.

Чатски уже был у кровати и держал Дебору за руку (оказывается, я угадал: в самом деле, это было правильно — взять ее за руку).

— Что случилось? — спросил он, не сводя взгляда с Деборы.