Вайсс исчез.

Насколько мне известно, я никогда не фланировал прогулочным шагом. Если совсем начистоту, сильно сомневаюсь, что я хотя бы праздно бродил по улицам, а уж о фланировании не может быть и речи. Когда я куда-то направляюсь, у меня всегда есть четкая цель, и — боюсь показаться нескромным — чаще всего я склонен шагать широко и решительно.

Но теперь, когда мы покинули пустой номер Вайсса и вошли в лифт, Чатски постарался мне внушить, насколько важно вести себя спокойно и беспечно (тем временем запихивая пистолеты в портфель), насколько важно не спешить и не выказывать волнения. И ему это настолько хорошо удалось, что, когда мы шагнули из лифта в холл гостиницы «Националь», я, кажется, и в самом деле начал прохаживаться. Чатски уж точно прогуливался как бы без дела, однако совершенно неестественного… ему-то приходилось справляться на одной искусственной ноге.

Так или иначе, мы фланировали по холлу, улыбаясь каждому встречному. Профланировали наружу, вниз по ступеням, мимо привратника в адмиральской форме, затем профланировали вслед за ним к обочине, где он кликнул для нас первое такси из вереницы ожидающих машин. На тот же неторопливый, прогулочный манер мы продолжили вести себя и в такси — Чатски попросил водителя отвезти нас в крепость Эль-Морро. Я удивленно вскинул брови, но он только покачал головой, предоставив мне разгадывать его намерения самостоятельно. Мы направлялись в одно из самых туристических мест в Гаване — битком набитое фотоаппаратами и насквозь пропитанное запахом солнцезащитного крема. Впрочем, я попытался думать как Чатски (то есть возомнил себя на время шпионом) и быстро догадался, в чем дело.

Именно в том, что место очень популярное среди туристов! Потому-то Чатски и назвал его водителю. Если случится худшее (а надо признать, именно к тому и шло), тогда наш след оборвется в толпе и выследить нас дальше станет чуточку сложнее.

Итак, я откинулся на сиденье такси и стал наслаждаться прекрасными, залитыми лунным светом видами. Где-то в другом месте этот же самый успокоительный свет от радостно смеющейся бледной луны лился и на Вайсса; быть может, нашептывал ему те же самые ужасные, чудесные мысли: коварные, веселые затеи на вечер… Никогда еще бледная луна не вызывала столь высоких приливов на Пляже Декстера. Она хихикала и фыркала, подсмеиваясь надо мной и наэлектризовывая все мое существо, и я с трудом сдерживался, чтобы не сорваться во тьму и не исполосовать все теплокровное в зоне доступа. Может, причина в разочаровании — ведь Вайсс опять ушел, — но ощущение было чрезвычайно сильное и по дороге к Эль-Морро я искусал себе губы.

Водитель высадил нас у входа в крепость, в водоворот туристов, ожидающих вечернего представления, и уличных торговцев с тележками. В машину вместо нас тут же уселась чета пенсионеров в шортах и гавайских рубашках, а Чатски подошел к торговцу и купил две зеленые банки прохладного пива.

— Держи, парень. — Он протянул одну банку мне. — Давай-ка здесь пока побродим.

Сначала фланировали, а теперь еще и бродить — все в один день! Просто голова кругом. Но я бродил, потягивал пиво из банки и вслед за Чатски гулял в самой гуще толпы. Раз мы остановились у сувенирного киоска, и Чатски купил пару футболок с изображением маяка на груди и надписью «Куба» большими буквами. Потом мы побрели дальше, туда, где дорожка заканчивалась. Здесь он как бы невзначай окинул взглядом окрестности, кинул свою банку в мусорку и объявил: