Алла Владимировна обладала сатанинским характером. Мне казалось, она спала под дверью моей комнаты. Уходила ровно в одиннадцать часов вечера и ровно в шесть тридцать утра стояла, как ни в чем не бывало, у моей койки. Даже заспанной черточки лица, или, не дай бог, нарушения макияжа на ее лице, я не замечал.

- Вчера вы были молодец, Григорий Павлович. Все ваши анализы очень мне нравятся, судя по всему вы прошли первый раунд испытаний. Сегодня будет комиссия, она должна дать заключение, что с вами будет дальше.

- А что будет дальше с вами? Разве вы не будите дальше курировать меня?

- Не знаю. Но честно говоря, я бы хотела продолжать работать с вами.

- У вас есть дети?

- Есть и даже двое. Есть и муж.

- Почему же вы посвящали все время мне, а не дому?

- Это моя работа. Мне приказали быстро подготовить вас, что я и сделала. После сегодняшней комиссии, наверно, все будет легче.

Комиссия решила, что я годен для второго этапа работы. Алла Владимировна передала свои функции пожилому мужчине.

Марат Александрович абсолютно не следил за мной в течении дня. Ему было наплевать, где я шатаюсь, что я делаю, но время от девяти утра до восемнадцати было его. Здесь он запихивал в меня все премудрости тренажеров, заставлял учить десятки инструкций.

Однажды у тренажера появился полноватый человек.

- Так это и есть тот знаменитый капитан?

- Да, - сказал Марат Александрович.

- Ну и как он?

- Ничего. Башка у него варит.

- Мне он нужен готовым, через неделю.

- Сделаем.

- Через три дня приду проверять.

Я уже понял, что меня готовят для испытания необычного высотного корабля. На лишние вопросы мне не отвечали, а то что нужно вбивали в голову надежно.

Днем пришла группа молодых летчиков. До меня их не допустили и они в отдалении с любопытством разглядывали меня.

Марат Александрович их начал выталкивать из зала.

- Давайте, давайте. У вас это еще впереди. Первыми же выпускают комикадзе.

Через три дня пришла комиссия, человек десять с полноватым во главе. Тут было три генерала, среди которых я увидел и того, что меня завербовал. Несколько гражданских усиленно меня допрашивали, больше интересуясь моей психологической подготовкой, и лишь изредка, чему меня учили.

Когда допросы закончились, полноватый поинтересовался, есть ли у меня какие-нибудь вопросы или предложения. Я, глядя на генерала, спросил.

- Так после испытаний меня отпустят на волю?

Полноватый щуря на меня глаза, протянул.

- Нет.

- Но как же так. Вы же мне обещали?

- Обещали, выпустим, но не сейчас. Нужно проверить твой организм после полетов.

- Юрий Макарович, - обратился он к одному из членов комиссии, постарайтесь ограничить контакты капитана с посторонними людьми. Перед запуском, сделайте невозможное. Капитан должен незаметно попасть в кабину корабля и никто не должен об этом догадаться.

- Хорошо, Андрей Павлович.

- А теперь, что скажут члены комиссии?

Андрей Павлович оглядел всех сидящих в комнате.

- А чего говорить-то, - засопел толстый генерал. - Ракета есть. Зек есть. Если опять ракета не взорвется, пусть летит.