— Скажите, а в лес на другом берегу реки, где упал завод, вы не заходили?

— Я там все исходил, люблю грибную охоту.

— И ничего особенного до аварии не замечали?

Волкобоев недоуменно поднял брови.

— А что я должен был заметить? Лес как лес…

Так, ясно, что лес претерпел трансформацию во время или после аварии, иначе Волкобоев заметил бы.

Я достал кнопку витайра Зо Ли, сдавил пальцами, и между нами возникла объемная фигура чистильщика.

— Вы этого человека видели у завода?

— Его, — кивнул Волкобоев, — только одет он был по-другому. А что? Он таки виноват?

— Скорее всего он, как и вы, оказался там случайно. Но интересно было бы поговорить с ним. Встретите, сообщите мне, пожалуйста, вот номер.

Попрощавшись с инженером, я отправился по другому адресу. Разговор с Сергеем Поздняковым не занял много времени. Он подтвердил все то, о чем говорил Волкобоев, разве что субъективные его ощущения были несколько иными: он, например, после падения завода видел над рекой странные картины — не то летящие огненные языки, не то громадных светящихся птиц. Одна из «птиц» снизилась возле завода и превратилась в шипастую трубу.

Я недоверчиво сощурился, и Поздняков торопливо добавил:

— Не хотел говорить, но галлюцинациями не страдаю. Так что хотите верьте, хотите нет…

Уже в двенадцатом часу ночи я вломился в кабинет Лапарры и застал его в позе роденовского «Мыслителя».

— Каковы успехи? — спросил он, не меняя позы.

— Ты не ошибся. — Я сел напротив и с удовольствием вытянул ноги. — Случай идентичен с катастрофой cааремского лифта. Только выросло там другое — труба с шипами. Пощупать можно, измерить ничего нельзя. Однако по двум точкам нельзя построить график закономерности какого-то явления.

— Почему ты решил, что имеются только две точки?

— Ах, так их больше? — с сарказмом воскликнул я. — Простите, шеф, меня об этом никто не уведомил.

Лицо Лапарры осталось таким же угрюмо-спокойным, как и всегда, но мне почему-то стало неуютно.

— В свое время получишь исчерпывающую информацию. Какие еще особенности ты отметил на месте?

— Общим у свидетелей было ощущение интенсивного похолодания. И вот что интересно: под Псковом в зоне аварии видоизменился лес. Практически точно так же, как и на Ховенвипе.

Лапарра поднял голову, взгляд его просветлел, словно он только что понял, о чем идет речь.

— Биологи это подтверждают?

— Я не спрашивал, но это видно и непосвященному. Я уточню. Выходит, смерть чистильщиков, взрыв лифта на Сааремаа и падение завода у Пскова суть явления одного порядка.

— Об этом говорить рано. Тебе. Что с Зо Ли?

— Ведет он себя по меньшей мере странно, нестандартно.

— Ага. — Лапарра помолчал. — Нестандартно. Тебя не удивляет, что он появляется именно там, где потом происходят аварии? Это хорошо, что удивляет. Меня тоже. Интересно, не правда ли? Кстати, звонили из архива Института социологии. Старший архивариус выразил удивление по поводу того, что сотрудники УАСС отрывают от дела целый сектор в поисках несуществующей информации.

— Не понял.

— Люция дала туда запрос на поиск документов о «Суперхомо», и оказалось, что месяц назад ту же информацию потребовал сотрудник нашего отдела Золин.