— Ладно, посмотрим, — перебил его Тура. — Не пора сворачивать? Здесь километров двадцать степью, довольно глухой участок, никто не ездит, потом начнешь петлять.

Силач с ходу проскочил сквозь небольшой спящий кишлак. Широко расстеленной скатертью лежала за ним степь, покрытая невидимой сетью дорог. Горы были недалеко. Они еще не просматривались, но их дыхание было ощутимо. Силач гнал с обычной скоростью. Пустые навесы автобусных остановок появлялись и тут же исчезали, словно отбрасываемые встречным ветром.

— Нас догоняют, — сказал Тура. — Может, получили по рации указания?

Два слепящих огня сзади приближались. Над кабиной вспыхнула и заработала сиренево-синяя круговерть огня.

— Слушай, они, по-моему, хотят, чтобы мы остановились, — Силач скинул скорость. — Может, хотят что-то сказать?

Силач принял в сторону и поехал тише. «Москвич», набирая обороты, стал легко обходить, но, вырвавшись на полкорпуса вперед, словно приклеился и пошел дверь в дверь рядом.

Сержант — водитель с раздавленным лицом, — не оборачиваясь на них, смотрел прямо перед собой. Стекло задней двери стало опускаться, и Тура увидел лицо его молодого козлобородого спутника. И в тот же миг закричал Силачу:

— Крути!!

Из окна козлобородый высунул ствол ружья. Машина, прыгая на ухабах, мешала взять точный прицел. Силач рванул руль. Автомотриса едва не перевернулась. Наверное, это спасло им жизнь. Грохнул выстрел, и со скрежетом заряд пробил кабину машины и сбил зеркало заднего вида. Пуля с визгом прочертила след по металлу. Сразу же раздался второй выстрел, со звоном и треском расколовший им заднее стекло.

— Тулкун-ака, ложись на сиденье, — крикнул Тура и сам наклонился к щитку машины. Силач ударил по тормозам, и патрульный «Москвич» сразу выскочил вперед — словно его выбросила отдача после выстрела. Силач мгновенно дал полный газ и снова нажал на тормоза, руль — направо. Машину развернуло в обратную сторону.

— Гони! — выдохнул Тура. Автомотриса, словно выпущенный из пращи камень, устремилась в сторону шоссе. Тура видел, как патрульная машина остановилась и стала разворачиваться. Она какое-то время буксовала на песке, потом снова выскочила на дорогу и устремилась в погоню за ними. Тулкун Азимов, лежа на сиденье, неожиданно засмеялся:

— Слушай, ты водишь машину как человек, который встретил собственную смерть и та его не узнала.

Тура посмотрел на него и удивился: ни малейших следов испуга или волнения на плоском загорелом лице старика не было видно.

— Тулкун-ака, у тебя все-таки другая школа, наверное, — покачал головой Тура. — У нас с Силачом поджилки трясутся, а ты хоть бы хны…

Визжали, рвались на дороге баллоны, машина подскакивала на рытвинах колеи. Вдоль шоссе тянулись деревья, стволы были одинаково окрашены, и казалось, что это одна длинная белая обмотка, размотавшись, спускается вниз по шоссе. Здесь дорога круто переломилась — начинался подъем. Прошитая строчкой разделительной полосы, она шла словно на уровне глаз. Встречного движения не было.

— Как назло, ни одной машины… — сказал Тура. — Вряд ли они станут стрелять при посторонних…