— А почему вы думаете, что разбираетесь в болезнях растений лучше нашего инспектора?

— Да я все время провожу среди цитрусовых. Всю жизнь проработал газонокосильщиком в лучших фирмах. Такого навидался! Иногда приходилось сжигать целые сады, и люди остаются ни с чем.

— А вы не заметили повреждений на плодах?

— Я же сказал, что заражение только началось. Но я знаю, чем это кончается. Люди остаются на пепелище.

— А вы производили дезинфекцию, после того как вышли с зараженного участка? — подозрительно спросила женщина.

Ее тон ему не понравился. Вот дура занудливая!

— Конечно. Я ведь давно занимаюсь лужайками. И всегда опрыскиваю себя и свои инструменты антисептиком, как того требует инструкция, я прекрасно понимаю, к чему может привести неосторожность, я видел, как сжигали огромные сады, а их владельцы разорялись.

— Извините, но…

— Порой бывают ужасные последствия.

— Простите, но…

— К вредителям следует относиться со всей ответственностью, — настаивал Свин.

— Какой регистрационный номер у вашей газонокосилки? С левой стороны козырька должна быть черно-желтая наклейка. Какой там указан номер?

— Мой номер не имеет значения, — осадил Свин инспекторшу, которая слишком возомнила о себе. — Газонокосилка принадлежит моему хозяину. Если он узнает, что я вам звонил, у меня будут неприятности. Если заказчики узнают, что его служащие сообщают о заражении садов, что будет с нашим бизнесом?

— Я понимаю, сэр. Но мне нужен ваш контактный телефон, по которому с вами можно связаться.

— Нет, — отрезал он. — Меня могут уволить.

Автозаправочная станция заполнялась водителями, которые парковали свои фургоны за рынком рядом с рестораном «Семинольская хижина», выстраивая их вдоль опушки леса. В них они спали и предавались любовным утехам. Водители обычно ели в «Семинольской хижине», но, будучи людьми малообразованными, редко произносили это название правильно, да и вряд ли знали, откуда оно произошло. Даже сами семинолы подчас делали в нем ошибки.

Невежественные водители, вся жизнь которых проходила на колесах, приезжали сюда, чтобы заправиться, купить на рынке дешевого пива, хот-догов и сигар и полюбоваться складными ножами в стеклянных витринах. Здесь можно было поиграть в пульку в «Золотой мишени» и починить грузовик в автосервисе. Заправочная станция «СИТГО» была единственным очагом цивилизации на много миль вокруг. Люди приезжали и уезжали, интересуясь только своими делами. На Свина никто не обращал внимания. Вряд ли кто-нибудь его запомнил, разве что официант из «Семинольской хижины».

Ресторанчик, располагавшийся на краю стоянки, был огорожен проволочной сеткой. На ней висели таблички, предупреждающие, что прокурорам вход воспрещен, из домашних животных допускаются только представители семейства псовых, а дикие звери могут входить на свой страх и риск. Ночью на заправке впрямь наблюдался разгул диких страстей, но Свин ничего об этом не знал, потому что не просаживал деньги в игровых и музыкальных автоматах, не играл в пульку, не пил, не курил и не спал с местными женщинами.

Все они казались ему отвратительными. Коротенькие шорты, обтягивающие майки, грубые загорелые лица, размалеванные дешевой косметикой. Они сидели в открытом ресторане, он представлял собой навес из пальмовых листьев, под которым скрывалась ободранная деревянная стойка с восемью барными стульями. Они пили и закусывали обжаренными на огне ребрышками и отбивными. Еда была вполне приличной и готовилась прямо в заведении. Свин любил шоферские гамбургеры, которые стоили здесь всего три доллара и девяносто пять центов. А сыр, поджаренный на решетке, обходился в три с половиной бакса.