— Я просто предоставляю тебе такую возможность.

— Я в этом не нуждаюсь.

— Я вовсе не имел в виду, что тебе для этого требуется мое разрешение. Мне просто не совсем понятно, как мы можем продолжать наши отношения, если ты мне не доверяешь.

— Возможно, ты прав, — пробормотала Скарпетта, с трудом сдерживая слезы.

Отвернувшись, она стала смотреть на падающий снег.

— Значит, ты мне действительно не доверяешь.

— А что, если я и вправду уйду от тебя?

— Я буду очень переживать, но постараюсь тебя понять. Люси имеет право на конфиденциальность, причем по закону. Мне стало известно о ее опухоли только потому, что она попросила обследовать ее в Маклейне, чтобы никто ничего не узнал. В другие больницы она обращаться не хотела. Ты же знаешь, какая она. Особенно в последнее время.

— Теперь я ничего не знаю.

— Кей, она не хотела заводить историю болезни. Сейчас ведь невозможно ничего сохранить в тайне, особенно после выхода Закона о патриотизме.

— Здесь мне нечего возразить.

— Теперь федералы могут контролировать все наши медицинские документы, рецепты, банковские счета, покупки, личную жизнь, и все это делается под видом борьбы с терроризмом. Ты же знаешь, что она была связана с ФБР. Теперь она боится, что они что-нибудь раскопают и натравят на нее Внутреннюю налоговую службу, запретят летать, обвинят в инсайдерской торговле, обольют грязью в газетах, да мало ли что еще.

— Но ты же тоже на них работал.

Бентон пожал плечами. За окном по-прежнему кружился снег.

— А что они могут мне сделать? Только зря время потеряют. Меня гораздо больше беспокоит этот тип, разгуливающий с ружьем, которое голливудская полиция должна была изъять или уничтожить.

— А как же лекарства, которые ей прописали? Как быть с ними, если она так опасается огласки?

— Ничего удивительного, что Люси боится. Она же не слепая. Они могут добраться до чего угодно, если захотят. Даже если для этого потребуется распоряжение суда. Как ты думаешь, что происходит, когда ФБР хочет получить такое распоряжение у судьи, который, как тебе известно, назначается властями штата и который прекрасно понимает, что его отказ сотрудничать может иметь очень неприятные последствия. Могу назвать тебе пятьдесят способов выколотить из него это распоряжение.

— Раньше в Америке жилось лучше.

— Мы сделали все, что могли, чтобы сохранить ее болезнь в тайне.

Бентон стал рассказывать, какая хорошая у них больница, уверяя, что лучшего места Люси было не найти. К тому же у них обширные контакты в научном мире, и при необходимости они могут обратиться к любому специалисту. Но все это казалось Скарпетте неубедительным.

Они добрались наконец до Кембриджа и сейчас ехали по Брэттл-стрит с ее чудесными старинными особняками.

— Она не может пользоваться обычными услугами, в том числе и медицинскими. А здесь мы ни перед кем не отчитываемся. Регистрируются только ошибки и оплошности, — продолжал объяснять Бентон.

— Все не вечно. Люси не может до конца дней жить в страхе, что кто-нибудь узнает о ее опухоли и о том, что она принимает лекарства, чтобы держать ее под контролем. А если придется делать операцию?