– Хоросо, Сергей. – Арана-сан улыбнулся. Бог ведает, что за этой улыбкой. – Спасибо, что напомнири о моей неизбывной тоске по родным островам, по рюбимой жене. Спасибо…

Он слегка поклонился. Говорит Арана-сан по-русски здорово, вот только с буквой «л» проблемы.

– Рад, очень рад вам…

Согнувшись в церемонном поклоне (корпус наклоняется на 20–30 градусов и в таком положении сохраняется около двух-трех секунд), я протянул Арана-сану белый сверток – о-сэйбо, новогодний подарок. Слава Богу, справился… Я отошел в сторону, а мое место занял Валера. Поклонился и сказал:

– Позвольте, Арана-сан, прочесть мои несовершенные строки. Им не сравниться со словами мастера, что нашел Сергей, но их родило мое сердце.

Арана-сан улыбнулся. И, кажется, куда лучше, чем мне…

Валера протянул Арана-сану свой подарок. А начальник…

– О-рэй о-мосимас! – воскликнул Арана-сан. – Рошадь узнают в езде, черовека – в общении.

Он снова улыбнулся и повторил пословицу на японском. Я стоял посрамленный и униженный. Господи! Ну что мне стоило тоже сочинить пятистишие, а не заучивать длинный и скучный текст! Кретин! Поделом! Кто слишком умен, у того друзей не бывает! Захотелось же мне показаться самым умным… Задумал муравей Фудзияму сдвинуть…

– Да плюнь ты! – утешал меня Валерка. – Пошли они все на фиг! Что я им, осел, хокки сочинять? Они сами их не знают. Переделал одну, и дело с концом… А тебе я что советовал?

Я вздохнул. Спросил:

– Слушай, а ты не жалеешь?

– О чем?

– Ну… как раньше было.

Валерка покрутил пальцем у виска:

– Ты чё, псих? Ты бы раньше на «тойоте» ездил? А я на «мицубиси» катался? Да мы с тобой на пару за три года на старый «запорожец» не зарабатывали! А как вкалывали! На птицефабрике проводку чинили, по колено в курином дерьме… Еще и вода протекала, помнишь? А у тебя сапог не было, ты по загородкам как обезьяна прыгал… Ну а с книгами, помнишь? Из Москвы к нам в глубинку возили спекулировать. Детективы, фантастику… Помнишь Дика, «Человек в высоком замке», как японцы с немцами Америку оккупировали? Вещь! И японцы правильно описаны, хорошо… Такой сюр!

Все. О сюре Валерка может говорить часами. Он его любит – во всех формах, особенно в напечатанных… Я вздохнул и поднялся:

– Слушай, я пойду развеюсь. Может, в бар загляну.

– Пьянствовать? Да не переживай ты! И Конфуцию не всегда везло!

Я торопливо вышел. От японских пословиц меня иногда начинало бросать в дрожь. А поскольку Валерка их любит, то приходится смиряться. Мы с ним арендуем трехкомнатную квартиру на двоих, так дешевле выходит. И на работу можно ездить на одной машине – сегодня везу я, завтра Валера. Там он берет служебный джип и мчится искать булыжники. А я сею травку.

«Что это такое?» «Не знаю», – последовал ответ. «Здесь у меня на шее мешок с твоими сухими костями, я два раза съедал тебя», – произнес Шэньша. «А ты, оказывается, совсем ничего не знаешь, – сказал монах. – Ведь если ты и на этот раз не изменишь своего поведения, придется тебя уничтожить вместе со всем родом». Шэньша почтительно сложил ладони – он поблагодарил за оказанную милость и проявленное сострадание…