Бернини добавил наружную колоннаду – прекраснейшее преддверие!

Талант правителей состоит в умении распознавать таланты. Когда государь распознал великого гения, ему следует потребовать от него план и выполнить его без рассуждений. Мания рекомендаций и излишних проверок убивает искусство. Собор Св. Петра, созданный по плану Микеланджело, стал бы для архитектуры большим достижением, чем «Аполлон Бельведерский»[57].

Несмотря на огромные недостатки и весь ущерб, нанесенный посредственностью, собор Св. Петра – величайшее из всего, что когда-либо видели люди (пожалуй, только в Индии можно найти нечто подобное).

По мере того как мы лучше узнаем Грецию, для нас исчезает материальное величие, которым жалкие педанты хотели наделить этот маленький народ. Он был велик свободой и разумом (в «Истории Греции» Митфорда греки всегда показаны разделенными на две партии, как США, – демократическую и аристократическую). Эрудиты, которых такого рода величие приводит в замешательство, захотели наделить греков тем, что подчеркивает деспотизм, – огромными сооружениями.

По их мнению, храм Юпитера в Афинах имел в окружности четыре стадия (около 720 м. – Прим. ред.); на самом деле ширина его составляла около 77 футов, а длина – 190 (см. Стюарта, Леруа, Вернона, Павсания и особенно превосходное «Путешествие» г-на Гобгауза, историка).

Храм Зевса Олимпийского был гораздо меньше, чем большинство наших церквей (по Павсанию – 68 футов в высоту, 230 в длину и 95 в ширину, включая окружавший храм портик).

Храм Артемиды в Эфесе был перегружен украшениями, подобно церкви Богоматери Лоретской, но не превышал размерами храма Зевса Олимпийского.

Парфенон в Афинах, храм Фортуны Пренестинской в Риме также были не больше. Последний был своего рода английским садом, предназначенным внушать уважение.

Мне видится что-то подобное на Борромейских островах. Мы поднимались по террасам, расположенным одна над другой, проходили сквозь галереи, пристройки и, наконец, приближались к простой, изумительно изящной полукруглой колоннаде, в центре которой на троне восседала статуя Фортуны.

У нас нет ничего, что можно было бы сравнить с этим очаровательным сооружением. Мы не умеем овладевать душами. Нам не хватает этого искусства, и итальянские святилища дают о нем лишь слабое представление (Мадонна-дель-Монте близ Варезе). Церковь, воздвигнутая в таком стиле на мысу (например, на Маунт-Эджкомб), среди прекрасных деревьев Англии, без сомнения, трогала бы сердца.

Храм Соломона имел лишь 55 футов в высоту и 110 в длину. Храм Св. Софии от османского полумесяца до подножия составляет только 180 футов.

Собор Св. Петра в длину имеет 657 футов, в ширину 456, а распятие на куполе находится на высоте 410 футов от земли. Никогда символ ни одной религии не приближался так к небу[58].

На этом шаре установлен крест высотой 13 футов; ежегодно в день св. Петра его подсвечивают. Эту операцию проделывает самый смелый римский рабочий. Он исповедуется и причащается – скорее для проформы, поскольку несчастных случаев никогда не было. Я стал свидетелем тому, как один рабочий очень храбро взбирался на самый верх. В Риме, как и везде, энергия сохранилась лишь в этом классе (см. слова каменщика кардиналу Аквавива из «Путешествия» Дюкло. Рим, 1814, издано в Брюсселе).