Убедившись, что абордажники заняли оборону и готовы отразить любой неожиданный удар, Роди помахал рукой командиру второй роты и жестами что-то спросил. Получив ответ, кивнул, прочистил горло и громко объявил, чтобы слышал каждый из его головорезов:

– Отлично сработали, парни! Так и продолжайте! У нас еще высадка. Если справимся так же, то лично попрошу полковника снять взыскание и выплатить премиальные! Боги любят нас!

– Слава Барбу Собирателю! Слава! Слава! – вразнобой ответили солдаты.

Высунувшийся из распахнутых створок сарая лист-сержант досмотровой команды радостно проорал, перекрывая общий шум:

– Под завязку, господин ротный! Соль, специи и вроде как ткани! Второй склад тоже под крышу забит, но пока еще не смотрели, что там.

Похоже, предварительно изрядно изваляв в грязи, боги Проливов решили откупиться от озлобленных абордажников Рампа. Товары как на подбор, все уйдут по хорошей цене. Может, даже все казна выкупит в ожидании долгой зимы. А расценки для своих у казны зачастую были выше, чем на рынке. Король предпочитал хорошо платить солдатам, которые несли его знамя на чужие территории.

– Вы слышали? Будет нам, на что отметить поход, парни!

– Слава Рампу! Слава абордажникам Барба! – в этот раз взревели в один гремящий голос. И долго еще эхо трепало по ветру: – Слава! Слава!..

Ссыпав с ладони ореховую шелуху, Карл лениво потянулся и постарался поудобнее устроиться на топчане. «Холодной» узкую пещеру в скале назвали явно в издевку. Скорее всего, это была старая караулка, в которой в ожидании кораблей контрабандистов отдыхала дежурная смена островитян. А может, и не отдыхала, а нагло дрыхла. Чего им бояться в центре своих территорий, куда без знания маршрута не попадешь, а если и принесет тебя дурными ветрами, так легко с ближайших островов встретят. Все же подступы к Форкилистаду охраняли неплохо.

Бывший абордажник сумел разговорить мрачную охрану, а потом предложил скрасить медленно ползущее время игрой в кости. Аккуратно проиграв остатки меди, он в итоге уболтал бородатых ватажников и получил несколько драных мешков, забитых соломенной трухой, битые молью одеяла и остатки каши с хозяйского стола. Напоследок его даже оделили миской каленых орехов, которые Карл и щелкал все утро.

Покосившись на мрачно сидящего в углу юношу, мужчина прикрыл глаза и произнес, не обращаясь к кому-либо лично:

– Жизнь – забавная штука. Вроде только что ты был на коне, пил в полное горло, девок на сеновале тискал. А потом раз – и готовься сплясать в веревке последний танец в жизни… Хотя один из нас вряд ли заслужит петлю. Я слышал, что вольных капитанов «сыроеды» обычно сбрасывают со скал, если неудачник вздумает порченый товар привезти. Или наоборот, слишком большую цену запросит.

– Надо было вас высадить на скалах и домой отправиться, – буркнул в ответ Ягер. – Ты меня чуть не убил.

– Я ударил рукоятью ножа. Хотел бы убить – ты бы давно валялся в собственных потрохах на холодных камнях.

– А оставил бы вас мерзнуть на краю острова, давно бы уже дома был.

– Тебя бы взяли в оборот сразу, как лодку развернул. Нас не трогали, потому что шли к обычному месту, куда вся ваша жуликоватая шайка шляется. А высадил кого и отвалил – это прямое обвинение в шпионаже. Кого бы еще без спросу стали на чужих островах оставлять… Но ты не печалься, лететь вниз куда интереснее, чем хрипеть на веревке. Последний поход вместе с ветрами – что может быть лучше…