— Ну что, дружок, вот мы и познакомились, — склонился я к хрипящей твари.

Несмотря на схожую с человеческой анатомию, существо трудно было принять за человека. Широкие Т-образные плечи соседствовали с довольно узкой грудной клеткой, переходящей в объёмный живот и — далее — широкий таз. Длинные жилистые конечности были похожи на сучковатые ветки. Я поймал себя на мысли, что чудище из иллюзии — всего лишь увеличенная гротескная копия своего создателя. Тот же безобразный нос, та же грива колтунами и грубая шкура, похожая на древесную кору.

— А фантазия-то у тебя не шибко богатая.

— Чего ждёшь? — подошла Ольга и нацелила СКС в голову моего нового товарища.

— Не так быстро. Разве тебе не хочется поближе узнать... Кстати, как твоё имя?

— Лесовик, — прохрипело существо, пустив из пасти нитку красной слюны.

— Ага, так тебя сызранцы окрестили. А на самом деле?

— Другого имени у меня нет.

— Как грустно, — переглянулся я с Ольгой, так же отразившей неизбывную печаль на своём милом личике. — Сирота, стало быть. Дитя леса. Я язык человечий где выучил?

— Не помню.

— Гляди-ка, не одного меня память подводит. А если так? — чуть повернул я кинжал в ране, что тут же возымело невероятный лечебный эффект.

— Хватит-хватит!!! Я скажу! Старик... Старик один научил, — сирота отдышался и сплюнул набежавшую кровь. — Я не всегда скотину ел. Раньше детьми пробавлялся да немощными. Теми, кто умом и телом не силён. Их легко заманить, и убить несложно.

— Этот парень нравится мне всё больше, — поделился я своими симпатиями с Олей. — Продолжай.

— Да-да. Тогда-то, весною, я и поймал старика со старухой. Её съел, а старик до того тощий оказался — кожа да кости. А от потрохов стариковских меня воротит. Вот я и оставил его развлечения ради. Старик до разговоров охоч был. Болтал без умолку. Ну и я втянулся, выучил кое-что. К зиме старик околел. Следующей весной нового себе поймал. Выучился мало-помалу. Тот, второй, меня и надоумил на дороге промышлять, городских стращая. Так-то и безопаснее, и сытнее.

— Стало быть, детства своего совсем не помнишь? Как в лесу очутился.

— Я всегда здесь был.

— Это вряд ли, — вздохнул я опечаленно и прижал голову сиротинушки к земле, дабы нанести летальный удар, но меня прервала Ольга:

— Ни о чём больше его расспросить не хочешь?

— О, точно! Как дети на вкус?

— Да не об этом! Он же вечно у дороги ошивается, может, видел чего.

— Двое мужчин, вероятно, на телеге, при оружии. У одного ещё очки чудные на роже, — изобразил я пальцами описываемый предмет. — Видел таких?

Лесовик искоса взглянул на меня, всё ещё будучи прижат к земле, потом на Ольгу, и спросил:

— Если скажу, отпустите?

— Не имею возражений, — обратился я к Оле. — Парень, сразу видно, положительный, да и местная достопримечательность как-никак. Отпустим?

— На все четыре стороны, — согласилась она.

— Видел таких, — сразу воспрял духом Лесовичок. — Три дня назад здесь проезжали. Я пошумел немножко, постращал, но они останавливаться не стали, только ходу прибавили.

— Чем были вооружены? — уточнила Ольга.

— Я... Не знаю. У того, что в очках, вот на твое ружьё похоже. А у второго — с такой загогулиной снизу, — попытался лесной житель изобразить когтистым пальцем очертания магазина.