Он остановился.

Эмилия поблагодарила его, уверив, что он может положиться на ее молчание, и умоляла не томить.

— Аннета рассказывала нам в людской, как вы тревожитесь за синьору Монтони и как сильно желаете узнать, что сталось с нею…

— Это правда, — с жаром подтвердила Эмилия, — можете ли вы сообщить мне какие-либо сведения? Прошу вас, говорите даже самое худшее, не стесняясь.

Она оперлась дрожащей рукой об стену.

— Я могу сообщить вам… — продолжал Бернардин, — но…

— Но что? — воскликнула Эмилия, оправившись.

— Я здесь, барышня! — отозвалась Аннета, услыхав восклицание своей госпожи и заметив встревоженный тон, которым произнесены были эти слова, она бегом бросилась к Эмилии.

— Уходите… — сурово крикнул на нее Бернардин. Эмилия ничего не сказала, и Аннета повиновалась.

— Я могу кое-что сказать вам, — повторил привратник, — да не знаю, как… вы все время так убивались.

— Я приготовилась к самому худшему, друг мой, — произнесла Эмилия твердым, торжественным голосом, — я все могу перенести легче, чем эту страшную неизвестность.

— Ну, хорошо, синьора; коли так, вы все услышите. Вам, кажется, известно, что синьор с его супругой часто не ладят между собой. Не мое дело допытываться, из-за чего у них идут раздоры, но что это так, надеюсь, и вам известно.

— Хорошо, — отвечала Эмилия.

— За последнее время синьор был, повидимому, сильно раздражен против супруги. Я все видал, все слыхал, гораздо больше, чем все думали; но это не мое дело и я ничего не говорил. И вот, несколько дней тому назад синьор вдруг присылает за мной. «Бернардин, — говорит, ты человек честный; я думаю, что могу довериться тебе». Я подтвердил эчеленце, что он доверять мне вполне может. «В таком случае, — говорит, у меня есть одно дело, в котором мне нужна твоя помощь». Тогда он сообщил мне, что я должен делать; но я про это не скажу вам ни слова — дело касается только синьоры.

— Царь небесный! — воскликнула Эмилия, — что вы наделали?

Барнардин, видимо, колебался и молчал.

— Какой демон мог соблазнить его или вас совершить такое злодсяние? — крикнула Эмилия, вся похолодев от ужаса и едва не лишаясь чувств.

— В самом деле, демон… — мрачно подтвердил Бернардин.

Оба замолчали: у Эмилии не стало духу расспрашивать дальше, а Барнардину неохота была говорить. Наконец он произнес:

— О прошлом нечего и поминать. Синьор был жесток, но он требовал повиновения. Какая польза артачиться? Он нашел бы других, которые не остановились бы ни перед чем.

— Значит, вы убили ее?! — молвила Эмилия глухим голосом. — Передо мною убийца!

Бернардин безмолвствовал. Эмилия отвернулась от него и хотела уйти.

— Постойте, барышня! — крикнул он ей вдогонку. — Вы заслуживаете того, чтобы я оставил вас при такой уверенности, раз вы могли счесть меня способным на подобное дело.

— Если вы не виновны, так говорите, — промолвила Эмилия слабым голосом, — я чувствую, что у меня не хватит сил долго слушать вас.

— Больше я ничего не скажу вам! — С этими словами он отошел.

Эмилия едва имела силу попросить его остаться, затем подозвала к себе Аннету, оперлась на ее руку, и обе тихими шагами пошли по террасе, но вдруг услышали позади шаги. Это был опять Бернардин.