Его коллеги-детективы спорили о том, почему этот неведомый ухажер так и не объявился.
— Что, если он женат, — предположил Бернсайд.
— А может, боится, что мы пришьем ему статью, — цинично добавлял Шоу.
Все это были достаточно разумные соображения, но, они не меняли внутренней убежденности Макленнана. Несмотря на все теории Лоусона о сатанистских ритуалах, ни один из священников, с которыми беседовал Бернсайд, ни о чем подобном в округе не слышал — притом что уж местные священники получили бы такую информацию в первую очередь. В каком-то смысле он даже почувствовал облегчение: не было нужды отвлекаться на ложные следы. Он был уверен, что Рози знала своего убийцу, что она спокойно, без малейшего страха отправилась с ним в ночь.
Точно так же, как поступили нынче тысячи других женщин по всей стране. Макленнан отчаянно надеялся, что они затем мирно уснут в своих постелях.
А в трех милях от них в Страткиннессе Новый год встречали совсем в ином настроении. Здесь не было елки и рождественских украшений. Поздравительные открытки кучей валялись на полке. Телевизор, обычно не выключавшийся весь день первого января, молчаливо темнел в углу мертвым экраном. Эйлин и Арчи Дафф съежились в своих креслах перед нетронутыми стаканчиками с виски. Тягостное молчание было исполнено уныния и горя. В душе Даффы знали, что никогда больше не испытать им радости и счастья на Новый год. Зимние праздники отныне навек омрачены для них смертью дочери. Пусть другие веселятся, но им оставалось лишь горевать.
В закутке для мытья посуды на пластмассовых стульях сгорбились Брайан и Колин. В отличие от родителей напиться на Новый год трудности для них не составило. Со дня смерти Рози им вообще оказалось легче легкого вливать в себя спиртное до тех пор, пока рука может донести стакан до рта. Их ответом на трагедию стал не уход в себя, а, наоборот, выплеск эмоций. Все держатели пабов в Сент-Эндрюсе уже смирились с пьяными выходками братьев Дафф, опасаясь вызвать ярость у своей пьяной клиентуры, придерживающейся того мнения, что Колин и Брайан заслуживают исключительного сочувствия.
Сегодня бутылка «Беллз» уже опустела наполовину, когда Колин посмотрел на часы и сказал:
— Мы его пропустили.
Брайан поднял на него затуманенный взгляд:
— Ну и что? Рози теперь вообще никогда не встретит Новый год.
— Да. Но где-то там ходит по земле тот, кто ее убил, и, наверное, бокал поднимает, празднует, что не попался.
— Это они. Я уверен, что это были они. Видел снимок в газете? Ты видел более виноватые рожи?
Колин осушил до дна свой стакан и, согласно кивнув, потянулся за бутылкой.
— Рядом никого другого не было. Притом они сказали, что она еще дышала. Так что если это не они, куда же делся убийца? Не растаял же в воздухе?
— Мы должны принести новогоднюю клятву.
— Какую? Ты что, собираешься снова бросить курить?
— Я серьезно. Мы должны дать торжественное обещание. Это самое меньшее, что мы можем сделать для Рози.
— Что ты имеешь в виду? Какое торжественное обещание?
— Все просто, Кол. — Брайан налил стакан доверху и выжидающе поднял его. — Если копы не добьются от них признания, добьемся мы.