– Михаил Петрович, – выступил Виноградов, – как вы бы поступили в этой ситуации? Что бы вы предприняли для захвата линкора?
– Честно говоря, я не вижу вариантов, как можно в этой ситуации захватить линкор. «Шеер» был один и глубоко в нашем тылу, другого варианта, как сдаться, у него просто не было, а этот окружен эсминцами и торпедными катерами да еще недалеко от своих берегов, они снимут с него экипаж, а его просто потопят торпедами.
– А если подумать хорошо? Может, придумаем что-то?
– Товарищ адмирал, я тоже не прочь представить этот линкор в составе Советского флота, но это невыполнимая задача, пока вся эта мелочь тут крутится.
– Так разгоним ее. Твоя задача – эсминцы и крейсера.
– Давай попробуем. Сережа, цели все определены? Точно? Тогда залп.
За бортом раздался рев стартовавших ракет. Первым был поражен ближайший эсминец, ракета поразила его между трубами, спикировав сверху. Проломив палубу, она взорвалась в отсеке вспомогательных механизмов, который расположен между котельными отсеками. Последствия взрыва ужасны: разрушены переборки между обоими котельными, борта выпучило, швы лопнули, и вода устремилась в отсеки, затапливая их. Осталось только переднее котельное отделение, но главная электростанция была уничтожена, насосы встали. Эсминец закачался на волнах, потеряв ход. Следующим был его собрат, получивший ракету в кормовую надстройку, где стояли орудия главного калибра, взрыв ракеты и детонация боеприпаса отрывают корму вместе с кормовым турбинным отделением. Оба эсминца можно списывать со счетов. Кое-что немецкие моряки все же увидели. Например, из моря, возможно, эти снаряды показались, позади них виднелось что-то похожее на огонь и дым, они летели низко над морем, но вдруг резко взмыли вверх и спикировали на их корабли. Это было что-то непонятное и страшное, ни один из этих снарядов не промахнулся. Все четыре эсминца были поражены и теперь стоят без хода, медленно погружаясь в холодные воды Баренцева моря. Еще по одной ракете попало в крейсера. Если «Хиппер» выдержал это попадание – хотя он и горел, но уходил на запад, то «Нюрнберг» остановился, накренившись на левый борт.
Теперь Лунину и всем остальным никто не мешал, ибо катера занялись спасением экипажей тонущих кораблей. Он не стал пока трогать подранков, хотя руки чесались. Собственно, ему никто не мешал отправить оба эсминца на дно, но он решил, пока катера заняты спасением, пройти под эсминцами, в первую очередь добить линкор «Тирпиц», фиксируя его агонию на камеру. Для этого у него на борту находился специальный корреспондент «Красной звезды». Но Лунин не был бы Луниным, он и тут решил сыграть на публику, занял позицию так, что перед носовыми аппаратами находился линкор, а перед кормовыми один из поврежденных эсминцев. Именно эти кадры кинохроники облетели весь мир: у борта линкора встали пять водяных столбов, взметнувшихся выше мачт. Линкор начал медленно заваливаться на борт, повторяя произошедшее более двадцати лет назад с австро-венгерским линкором. Правда, в той кинохронике не было момента, как эсминец, расколотый пополам, погружался под воду. А здесь это все было, и было заснято одной панорамой. И тонущий линкор, и стоящий без хода эсминец, у борта которого катера принимали раненых, а где-то уже вдали уходящий на запад «Хиппер», и вот в объектив кинокамеры попадает следующий эсминец, в который врезаются две торпеды и отправляют его на дно.