Но Ксюша была слеплена из другого теста. Вот вроде бы и сестра-близнец Лики, но совсем не похожая по характеру, словно их рожали разные матери от разных отцов в разное время, а природа распорядилась «скопировать» внешность. Бывает же такое? Те же знаменитости со своими клонами-простачками…
Или просто вся дурь досталась одной, а язвительность с наивностью — другой?
Я, мотнув головой, плеснул немного вина в бокал, сел в кресло-качалку перед электрическим камином и уставился на фальшивые язычки пламени. Даже треск поленьев и шипение искр звучали совсем не так, как при горении настоящей древесины, но раньше меня это почему-то успокаивало, а сейчас больше раздражало. Наверное, всё дело было в негодовании и ярости, которые превращали меня в дикобраза, выпустившего свои колючки. Всё казалось неправильным, не тем… Везде хотелось внести какие-то коррективы, взять всё под строжайший контроль, чтобы ситуация не вышла боком. Интуиция говорила, что хуже уже некуда — увяз в болоте по самую шею, — но и как выкручиваться, пока не имел представления.
Откинувшись на спинку кресла, я подумал о жене. Будет ли она рада наследнику, ведь для нее это неродной ребенок? То же, наверное, что усыновить из приюта или поймать мужа, гуляющего на два фронта и обзаведшегося потомством на обеих сторонах. Вздохнув, я выпил вино, поставил бокал на журнальный столик и направился к кровати.
Весь день выдался тяжелым…
Работа сегодня шла, мягко говоря, не очень. Всё двигалось через тараканью задницу, потому что голова забилась мыслями, какой выкидон можно ждать от Ксюши? И сотрудники, кажись, пользовались моим состоянием, совершая глупые ошибки и путаясь в мелочах, чем добавляли моей голове больших забот. Я не мог предугадать действия сестер, потому что Лика вполне не побрезгала бы опуститься до науськивания Ксюши. У меня не было оснований доверять им обеим. Вообще в этом мире нельзя ни на кого полагаться. Уже доверился Лике и, благодаря ее стараниям, оказался в трэшевой ситуации.
Ярость подкатила к горлу, встав комом поперек глотки. Сон никак не приходил, пока разум не отключился из-за усталости и скопившегося стресса. Кошмары давно стали моими спутниками — я даже успел привыкнуть к ним, — но в этот раз меня словно опустили в самое пекло ада. Приснилось, как Ксюша смеётся, отнимая рожденного ребёнка. Моего ребёнка!!! Это был настолько реалистичный сон, что, проснувшись в холодном поту, я потянулся к телефону. Я уже хотел позвонить ей, но дата и время вынудили испустить вздох облегчения и отложить мобильник обратно под подушку. Чертовы девять месяцев беременности еще не прошли… Кошмар не стал реальностью.
Желание откинуться на подушки исчезло сразу же, как пришло осознание, что всё постельное белье — мокрое от пота. Я заставил тело подняться с постели, хотя до звонка будильника оставалось не менее получаса да и чувствовал себя разбитым и не отдохнувшим, словно просидел за документами пару суток, не разгибаясь.
Черт! Я так перепугался, что адреналин до сих пор гонял кровь по сосудам, а сердце бешено колотилось в груди. Я просил, умолял Ксюшу оставить ребёнка, а она смеялась, презрительно скривив губы… Ее голос по-прежнему звучал в голове отголосками, выражение лица стояло перед глазами.