– Я буду осторожен, Чабби.

– Ты ведь знаешь новую девушку в гостинице – Марион? Ну та, что пришла работать на сезон?

Я кивнул. Это было изящное создание лет девятнадцати, с красивыми стройными ногами, смелыми глазами и чертовски соблазнительной улыбкой.

– Так вот, прошлой ночью она пошла с этим белобрысым, ну, что с красной рожей.

Я знал, что Марион иногда совмещала приятное с полезным и предоставляла избранным постояльцам услуги, не входящие в перечень услуг отеля. Такого рода деятельность считалась на острове само собой разумеющейся.

– Да, – я ждал, что Чабби скажет дальше.

– Он отлупил ее, Харри, избил до синяков, – Чабби отхлебнул из чашки. – А потом отвалил ей столько денег, чтобы она не посмела пикнуть полиции.

Теперь Майк Гатри нравился мне еще меньше. Только скотина мог обидеть такую девушку, как Марион. Я хорошо знал ее. Она воспринимала жизнь с невинностью ребенка, и амурные похождения придавали ей некое очарование. Я вспомнил свое намерение убрать Гатри. Ну что ж, я постараюсь его не забыть.

– Они дурные люди, Харри, я хотел тебя предупредить.

– Спасибо, Чабби.

– И не давай им устраивать из «Балерины» бардак, – добавил он, обвиняюще. – И салон, и палуба – настоящий свинарник, черт возьми.

Он помог мне подогнать «Балерину» к Адмиралтейскому причалу, а затем отправился домой, что-то недовольно бормоча себе под нос. Навстречу ему попался Джимми, и он бросил парню один единственный уничтожающий взгляд, который должен был испепелить того на месте. Джимми был один, свежий и бодрый.

– Привет, шкипер, – крикнул он и вспрыгнул на палубу. Мы пошли с ним в салон, где я налил пару чашек кофе.

– Послушайте, мистер Флетчер, я хочу, что бы вы знали. Я не хотел вас обидеть, когда был вынужден молчать. Я этого не хотел, мне было приказано.

– Конечно же, – сказал я. – Все в порядке, Джимми.

– Мне давно уже следовало просить вас о помощи, а не блуждать наугад, как до сих пор. Как бы то ни было, мне разрешили просить вас о помощи.

Он поведал мне больше, чем сам мог вообразить, и я несколько уточнил свое мнение о мистере Джеймсе. Было ясно, что он владел информацией и не желал делиться ей с остальными. Это был его страховой полис, и, видимо, он настоял на том, чтобы встретиться со мной наедине. Это было залогом его безопасности.

– Шкипер, мы ищем остров, вполне определенный остров. К сожалению, я не могу вам сказать, почему.

– Не надо об этом, Джимми. Все о’кей.

А какая тебе от этого выгода, Джеймс Норт, – подумал я про себя. Чем оплатят твой труд эти шакалы, когда ты найдешь свой замечательный остров? Не будет ли это чем-нибудь похуже, чем твоя аллергия на пенициллин? Я посмотрел в его красивое лицо и почувствовал неведомую мне ранее симпатию к нему – наверно, причиной тому была его молодость и неопытность, восторг, с каким он воспринимал этот злобный и усталый мир.

Я завидовал ему и восхищался им, и не желал бы увидеть его поверженным и втоптанным в грязь.

– Джим, а ты хорошо знаешь своих дружков? – спросил я, и вопрос застал его врасплох. Он тотчас сник.

– Достаточно хорошо, – осторожно ответил он. – А в чем дело?