— Постараемся.

— Присмотрите, где позицию устроите, потом можете отдыхать. Ночь у нас беспокойная будет.

Саша вернулся к группе. Эх, молодо-зелено! Утомившись в дороге, вся группа спала детским сном. Хоть бы одного дозорного выставили! Бери их голыми руками! И чему он их только учил?

Саша растолкал Кирьянова. Роста парень был небольшого, но плотен, широк в плечах и силён. Про таких говорят — сам себя шире.

— Будешь стоять на часах! Твоё время — до десяти утра. Держи часы.

С этими словами Саша снял с запястья и протянул партизану часы.

— В десять часов разбудишь любого — пусть тебя сменят. И так будете меняться каждые два часа. Если кто на посту уснёт, выгоню сразу! Буду проверять лично!

Саша улёгся и почти сразу уснул — сказывалась давняя армейская привычка спать везде, где можно.

Проснулся он, как и предполагал, часа через три. Открыл глаза: недалеко сержант и старшина спят, часовой у дерева стоит. Порядок, можно спать дальше.

Он ещё дважды просыпался и проверял несение службы молодыми партизанами. Хоть выспаться удалось. Если идти снимать часовых, то нужна хорошая реакция, быстрота. У человека невыспавшегося реакция замедленная. Это может стоить ему жизни, а то и гибели всей группы.

Парни тоже проснулись и тихо переговаривались.

— Хлопцы, разрешаю перекурить.

Поели захваченного с собой сала с сухарями. Брали еды немного, на один раз.

Когда солнце стало уже клониться к горизонту, Саша объяснил боевую задачу:

— Всем лежать на опушке. Никаких разговоров, перекуров, шума. Вы двое, — он показал рукой на Шулевича и Студенца, — наблюдаете за складом.

— Как только я часовых сниму, подам знак — филином ухну три раза. Тогда сразу все ко мне. Склад окружён колючей проволокой. Напропалую, дуриком не лезьте. Один стволом винтовки колючку приподнимет, остальные под ней — ползком. Вопросы есть?

Саша забрал у часового свои часы. Теперь они будут ему нужны, немцы педанты, службу знают, и часовых меняют точно по времени. И потому к смене часового нужно быть готовым.

Он дошёл с партизанами до опушки и жестом приказал им лечь.

— Склад видите? — прошептал он.

Парни кивнули.

— Тогда наблюдайте.

Автомат Саша оставил парням, ему он только мешать будет. Самому хватит ножа и пистолета. Хотя в их ситуации воспользоваться пистолетом — значит провалить всю операцию.

Он сначала шёл во весь рост: до склада далеко, а темнота — хоть глаза выколи! Потом лёг в траву и пополз. В темноте глаза адаптируются, и часовые могут разглядеть случайную тень.

Так Саша добрался до угла склада; вдоль его тыла, где не было окон, колючки и охраны, дополз до дальнего конца постройки. Теперь он поднялся, медленно, прижавшись к стене, подошёл к углу постройки и осторожно из-за него выглянул.

Часовой стоял метрах в десяти от него, что-то тихонько напевая.

Внезапно послышался гул мотора, блеснули лучики синего света. К шлагбауму подъехала автомашина. Водитель грузовика переговорил с часовым, раздался смех. Часовой поднял шлагбаум, и грузовик проехал к складу. Мотор заглох.

Видимо, у шофёра был какой-то праздник. Он выбрался из кабины, достал бутылку шнапса и сделал несколько глотков. Громко икнув, направился к часовому. Ещё издалека он начал говорить по-немецки что-то невнятное, а, дойдя, сунул часовому бутылку. Тот отказывался, но водитель был настойчив. Он уговорил-таки часового сделать пару глотков. Солдат явно не хотел нарушать устав караульной службы, но желание взяло вверх.