По словам Элси, моя мать подняла такую бучу из-за того, что задняя дверь перекосилась, засов задвигался только до половины, и любой грабитель мог шутя его взломать, изнасиловать ее и убить прямо в постели, что мой отец с большой неохотой согласился поехать туда. По словам Элси, мой отец поклялся, что едет в самый последний раз, и пусть чертов дом хоть сгорит дотла, предпочтительно с моей матерью внутри, прежде, чем он согласится снова туда поехать. По словам Элси, пока мой отец чинил заднюю дверь, моя мать ударила его по голове неизвестным предметом, а потом оставила лежать там в надежде, что он умрет, и «скорую помощь» вызвала только через несколько часов.

По словам моей матери, мой отец не давал ей дышать, настаивая на починке задней двери, и сказал, что ему тяжело думать, как она там по ночам одна, и что все трудности разрешатся, если только она позволит ему вернуться. По словам моей матери, мой отец неожиданно приехал как-то днем с ящиком своих инструментов. Они сидели и часа два толковали о старых временах, о детях, и даже достали кое-какие фотографии, от которых у них на глаза навернулись слезы. Она сказала ему, что подумает о его возвращении, но не прежде, чем он починит дверь, раз уж он для этого приехал. Он пошел туда со своими инструментами, она убрала со стола, перемыла посуду, а затем села и опять перебирала фотографии. Через какое-то время она осознала, что со стороны чулана не доносится никакого стука. Мой отец лежал на боку и издавал булькающие звуки; очевидно, он снова упал и ударился головой об пол, а он же там бетонный. Она вызвала «скорую помощь» — Господи, они сто лет не ехали — и подложила ему под голову подушку, посмотри, вот эту подушку, на ней еще видна кровь.

По словам полиции, миссис Элси Ройс подала им жалобу, что миссис Дороти Мэри Бишоп набросилась на мистера Стэнли Джорджа Бишопа с намерением его убить. Они провели надлежащее следствие и решили этим ограничиться. По словам полиции, миссис Бишоп подала им жалобу, что миссис Ройс ходит по окрестным деревням, черня ее как убийцу. Им пришлось побеседовать с миссис Ройс. Домашние ссоры всегда создают проблемы, а уж тем более настолько протяженные проблемы, если можно так выразиться.

К этому времени мой отец провел в больнице уже два месяца. В себя он пришел через три дня, но с тех пор практически никакого улучшения не наступило. Когда его только положили туда, врач сказал мне: «Боюсь, в таком возрасте им многого не требуется». А теперь другой врач тактично объяснил, что «было бы ошибкой надеяться на многое». У моего отца парализована правая сторона тела, он страдает глубокой утратой памяти и некоторой потерей речи, не способен есть сам и по большей части пребывает в сумеречном состоянии. Левая сторона его лица изборождена, как древесная кора, но его глаза смотрят на вас такие же ясные и серо-голубые, как прежде, а его белые волосы всегда чисты и аккуратно причесаны. Не могу сказать, насколько он понимает то, что я говорю. Есть одна фраза, которую он произносит четко, но вообще он почти не говорит. Его гласные искажаются, еле вырываясь из перекошенного рта, и в глазах у него стыд за его невнятную артикуляцию. Обычно он предпочитает молчать.