— Билл говорил, что если существует хоть какой-то способ послать мне весточку… после, то он его отыщет. Как-нибудь, но он пробьется ко мне.

— Врачи говорили мне, что никогда еще не видели, чтобы кто-то держался там так долго. Они говорили, какое мужество. Я ответила: Дубовые листья.

— Но я думаю, даже если он и старается послать мне весть, я ведь, возможно, не умею распознать форму, какую она принимает. И нахожу в этом утешение. Хотя мысль о том, что Билл пытается пробиться ко мне и видит, что я не понимаю, просто невыносима.

Ну, сейчас она перейдет на дурацкую реинкарнацию, подумала Меррил. Как мы все вернемся вновь в виде белок. Послушай, детка, твой муж не просто умер, но, пока был жив, ходил с ладонями наружу, понимаешь, о чем я? Да нет, скорее всего до нее не дойдет. В академгородке твоего мужа называли не иначе как «хлипкий педик-англичашка в администрации» — так яснее? Он был «чайный пакетик», ясно? Разумеется, она никогда не скажет Джейнис что-либо подобное. Слишком уж чувствительна. Сразу рассыплется на мелкие кусочки.

Странно. Сознание этого давало Меррил ощущение превосходства, но не силы или власти. Оно рождало мысль, что кто-то же должен приглядывать за ней теперь, когда ее хлипкий педик-муж умер, и, видимо, Меррил, ты вызвалась взять это на себя. Время от времени она доводит тебя до исступления, но Том хотел бы, чтобы ты довела дело до конца.

— Еще кофе, дамы?

— Я бы хотела еще чая. Свежезаваренного.

Джейнис ожидала, что ей вновь будет предложен выбор — инглиш брекфаст, оранж пекоу или эрл грей. Но официант просто унес миниатюрный на одну чашку чайничек из тех, которые американцы таинственным образом считают достаточными для завтрака.

— Как бедро? — спросила Меррил.

— О, теперь гораздо лучше. Я так рада, что решилась на операцию.

Когда официант вернулся, Джейнис взглянула на чайничек и сказала резко:

— Я просила свежезаваренный.

— Прошу прощения?

— Я сказала, что просила свежезаваренный. А не просто добавить кипятку.

— Простите?

— Это, — сказала Джейнис, указывая на болтающийся из-под крышки чайничка желтый прямоугольник, — тот же самый чайный пакетик!

Она смерила высокомерного молодого человека яростным взглядом. Она правда очень рассердилась.

Потом она долго недоумевала, почему он насупился и почему Меррил разразилась маниакальным смехом, подняла свою кружку с кофе и сказала:

— За ваше здоровье, дорогая.

Джейнис подняла собственную пустую чашку, и они приветствовали друг друга глухим, тут же оборвавшимся бряканьем.

— С коленями надо обращаться только к нему. Через два дня она снова была за рулем.

— Очень скоро, — сказала Меррил.

— На днях я видела Стива.

— И?

— Ничего хорошего.

— Сердце, ведь так?

— И слишком большой избыточный вес.

— Ну, на пользу это никогда не идет.

— Как вы думаете, существует какая-нибудь связь между сердцем и сердцем?

Меррил улыбчато покачала головой. Такая забавная крошка — Джейнис. Никогда не знаешь заранее, на что она перескочит.

— Я что-то не поняла, Джейнис.

— О! Как, по-вашему, может сердечный приступ случиться из-за любви?

— Не знаю. — Она прикинула. — Но я знаю кое-что другое, что может вызвать сердечный приступ. — Джейнис смотрела на нее с недоумением. — Нельсон Рокфеллер.