– По праздникам будешь одевать, чтобы жена любила, на боярских отрочат не заглядывалась!
Ночью в постели Домаша вздыхала, ворочалась, наконец промолвила:
– Счастливые они!
– Микитка-то с Оленицей? Ну, не дай бог такого счастья!
– Зато любят друг друга…
– А ты меня нет?
– А ты, Олекса?
– Эх, Донька моя, мотри, задавлю!..
С установлением санного пути Олекса поторопился завезти товар, дрова и сено, – надо было успеть до похода.
Война освобождала от тайного. Куда-то в смутное «потом!» отодвигались и Ратибор Клуксович, и Максимка, и все нерешенные «как быть?» и «что делать дальше?».
Вернулось посольство из Риги. Лазарь Моисеевич водил ко кресту магистра, немецких бискупов и божьих дворян. Торжественно поклялись не помогать колыванцам и раковорцам. Договор скрепили грамотой, к пергаменту были подвешены позолоченные печати великого магистра и городов: Риги, Вельяда, Юрьева, Висби и прочих. Лазарь Моисеевич доложил об окончании посольства. Договор обеспечивал немецким гостям свободную торговлю через Котлинг и Ладогу, а зимою через Медвежью Голову и Плесков на все время войны, и купцы спешили воспользоваться счастливой возможностью.
В Новгород начинали съезжаться князья со своими дружинами. Они останавливались на Городце, на княжеском подворье и по боярским домам, а дружины – по дворам горожан и за городом, на монастырских подворьях.
Прибыл Дмитрий Олександрович, юный сын покойного великого князя Олександра Ярославича Невского, решением боярского совета, посадника и всего Новгорода поставленный во главе войска; Констянтин, зять покойного Олександра, ходивший с новгородцами под Юрьев. Прибыл Довмонт Плесковский, уже прославленный ратной удачей и необычной судьбою: литовский князь, принятый и окрещенный плесковичами, он водил плесковские рати на Литву и немцев, славой побед, как златокованной сканью, украсив имя свое и своей новой отчины, Плескова. Великий князь Ярослав Ярославич вместо себя послал князей Святослава и его брата Михаила с полками. Прибывали, чуя поживу, иные князья, помельче. Подходили пешие рати новгородских сотен. Ждали морозов, чтобы добре укрепило пути и реки: пройти бы тяжелым возам, порокам и конной рати.
Глава 17
Помимо припасов для пешего новгородского ополчения, Олекса должен был выставить от своего двора трех человек в бронях и на конях. Обычно отправлялись сами: он, Радько, Станята. Нынче Радько уже не мог ехать на рать – тяжело, не те годы. Впервые шел повозником, дома не захотел оставаться все же. Нездила нужен был в лавках, поэтому третьим взяли Микиту.
– Испытаем еще, на рати, а там и к делу приучать! – шутил Олекса.
Парень был смышлен, и, пожалуй, в будущем стоило его приспосабливать к торговому делу.
– Гляди, лет через пять одного в Корелу можно посылать будет, подсказывал Радько, полюбивший старательного и немногословного парня.
Миките примеряли Радькову бронь, слава богу, пришлась впору.
Последние дни хлопоты не прекращались с раннего утра до позднего вечера. Чистили брони, проверяли оружие.
– Дмитру нынче доход!
– Не говори!
Станята прискакал наконец от кузнеца. Олекса долго, придирчиво проверял работу.