Эта антипатия офицеров распространилась и на Хейнкеля. К тому же им не нравилось, что с конструкцией новых самолетов их знакомит такой молодой немец. Когда группа офицеров прибыла на завод в Бранденбурге и Эрнст, приветствуя заказчиков, протянул руку их старшему, она повисла в воздухе. Капитан Вейнгартнер, криво усмехнувшись, отвернулся, не подав руки. Самолюбие молодого технического директора завода было настолько уязвлено, что он пожаловался боссу.

«Не беспокойся, — сказал он очень медленно. — Я умею терпеть, но я отомщу ему в свое время».

Через несколько недель Камилло Кастиглиони вызвал капитана Вейнгартнера на дуэль. Они выбрали шпаги. Камилло отделался царапиной на носу, а капитана унесли на носилках.

«Я полагаю, наш друг впредь будет повежливее, — напомнил Камилло Эрнсту при их встрече. — Вот увидишь, дальше все пойдет как по маслу».

Камилло относился к Эрнсту, как к младшему другу. Он щедро оплачивал все служебные поездки своего авиаконструктора, во время которых Эрнст останавливался в самых фешенебельных гостиницах. Часто приглашал в свой воистину королевский дворец в Вене на Шварценбергплац. А однажды попросил сопровождать его в городской театр, сказав: «Я хочу показать вам одну женщину. Она сокровище».

Эрнст знал, что он в разводе со своей второй женой, славится огненным темпераментом и имеет бешеный успех у женщин. В ложе театра Эрнст украдкой смотрел на выражение лица своего босса, и ему казалось, что для Камилло этот спектакль — «Цезарь и Клеопатра» — гораздо важнее, чем любой из его новых финансовых проектов. Взволнованный Кастиглиони неотрывно смотрел только на героиню. Это была восходящая звезда сцены, семнадцатилетняя Евгения Бухман.

«Хейнкель, смотрите на эту девушку, — шептал Камилло, наклонившись к Эрнсту. — Какое восхитительное создание!»

Как только занавес опустился в последний раз, влюбленный мгновенно исчез из ложи. Это было только начало головокружительного романа миллионера и красавицы-артистки. Он посылал ей бесчисленные корзины цветов, дорогие подарки и приглашения на интересные мероприятия высшего света. Долгое время она сопротивлялась и не принимала его ухаживания. Наконец, она сдалась. Их свадьба была ярким событием Вены.

Эрнст Хейнкель тоже был искренним почитателем ее красоты. Когда через несколько месяцев Евгения и Камилло посетили завод в Бранденбурге, то он нанял австрийского пилота для воздушного эскорта их отъезда. Самолет летел на малой скорости над их поездом до Потсдама.

Несмотря на огромную пропасть, которая существовала между общественным положением Эрнста Хейнкеля и Камилло Кастиглиони и стилем их жизни, они были очень дружны. Во время войны Эрнст встречал в доме Кастиглиони в Вене очень много видных финансистов и промышленников. Здесь часто бывал чернобородый Хьюго Стиннес, и всегда в потрепанном костюме. Он уже открыто мечтал о послевоенном промышленном королевстве, в котором он будет играть заглавную роль.

Помимо всех талантов Кастиглиони, у него было невероятное чутье на способных людей, которых он старался приблизить к себе. Одним из них был малоизвестный член правления Национального банка Хальмар Шахт. Это было в 1917 году, когда Шахт позвонил Кастиглиони и предложил показать новый каталог аукциона картин в Берлине. «Прекрасно, — ответил Кастиглиони. — Но поскольку мы никогда не встречались, то я навещу вас». После встречи с Шахтом он сказал Хейнкелю: «Этот человек будет делать будущее. Вы что, действительно думаете, мне нужны картины Рембрандта? В моем дворце их предостаточно. Но это повод встретить людей будущего. Шахт — это гений». Кастиглиони оказался провидцем. Шахт станет Президентом Рейхсбанка Германии.