Из-за холодной войны я несколько раз попадал в довольно непростые ситуации. Разбуженный однажды ни свет ни заря взбудораженной медсестрой отделения интенсивной терапии, я прибыл в больницу, где обнаружил перепуганного полицейского, охраняющего труп мужчины сорока с небольшим лет. На его подбородке лежали остатки розовой таблетки, предположительно выпавшей изо рта. Вскоре мой осмотр был прерван таинственным мужчиной, представившимся партнером покойника. За ним последовали полдюжины агентов специальной службы, один из которых обмолвился, будто погибший был агентом КГБ. Погрузив труп в синий фургон, они испарились, оставив меня оформлять документы без тела или отчета о вскрытии для коронера. Четыре часа спустя дневная медсестра интенсивной терапии сообщила, что у нее в палате мертвый дипломат. Я объяснил ей, что тело дипломата уже забрали несколькими часами ранее.

– Тогда мог бы ты объяснить, кто сейчас лежит на моей тележке?

Я помчался туда, обнаружив второго мужчину, также с розовой таблеткой, на этот раз уже во рту. Агенты специальной службы вернулись и погрузили в свой синий фургон второго дипломата, оставив меня с двумя бланками о поступлении, но при этом без тел – теперь мне нужно было как-то все это объяснить.

У меня состоялась еще одна непродолжительная встреча с особой службой после того, как к нам в морг привезли тело молодого ирландца. Он умер от удушья, подавившись в обед стейком. В его смерти не было ничего подозрительного, однако, когда появились агенты специальной службы, я узнал, что он на самом деле был «спящим» агентом ИРА (ирландской освободительной армии), получившим зашифрованное послание и инструкции по взрыву бомбы. Его решение сначала пообедать спасло многие жизни.

Жизнь заведующего моргом не бывает скучной, и я определенно не жалею о решении отказаться от актерской карьеры, даже когда меня вызвали в отделение интенсивной терапии, чтобы забрать труп, и я увидел, что это был мой старый приятель Эдгар Люстгартен. Своей работой этот человек заново вдохновил меня на работу в морге. Увидев Эдгара, я невольно задумался о том, как складывается моя карьера, и решил, что, хоть мне и нравились проведенные в больнице святой Марии шесть лет, хочется чего-то большего. Следующим шагом стало бы управление судебным моргом, где занимались более серьезными и громкими уголовными делами, а также более запутанными, необъяснимыми случаями смерти. Несколько недель спустя, читая вечернюю газету, я увидел, что в Саутуарке открылась вакансия. «Мне это будет полезно», – думал я про себя, заполняя заявление и даже не мечтая получить работу. Знал бы я, на что подписываюсь, разорвал бы заявление в клочья и крепко держался за свое нынешнее место.

7 июня 1982 года

Когда я выгрузил тело восьмилетнего Мэтью на тележку и закатил ее в морг, меня встретили полицейский фотограф и один из детективов инспектора Каннинга, ответственный за установление личности и вещественные доказательства. Следом шел офицер по связям с лабораторией Клиффорд Смит, ранее служивший в Королевской военной полиции. Клифф был вдумчивым и невозмутимым человеком, я достаточно близко познакомился с ним в последующие месяцы.