- Я, кажется, тебя спросил: ты кто?
- А охрана!
- Тогда поди-ка к своему начальству. За справками.
Ситуация становилась все глупее и глупее. Нужно было ее разрядить не обидно для ребят и для себя. Глеб решил просто игнорировать этого самозваного лидера и обратился через его голову:
- Ребята, что вы хотите? Говорите, не стесняйтесь.
Те опять замялись, похоже, что настоящий вожак, направивший их так агрессивно на Глеба и Филина, прятался, выставив крепыша. Но тот уже сам не останавливался, не желая терять возможность покрасоваться в предложенной ему случаем роли:
- Я же тебя спросил: что ты ищешь в нашем лагере? Что ищешь?
Его нужно было отключить.
- Ребята, я весь внимание.
- Мне отвечай! - парень сделал шаг, протягивая руку.
Урок первый: как только рука коснулась глебова плеча, она оказалась прижатой ладонью. Легкий поворот корпуса - и парню пришлось стать на колени. Все расступились и обнажили истинного лидера. Высокий, очень худой, он от неожиданности оглядывался, ища, куда скрыться в нестандартно сложившейся ситуации. Глеб обратился к нему:
- Я все же не понял: в чем я виноват?
- Вчера был разрушен наш знак на берегу. А там видели ваших друзей. В таких вот белых же кроссовках. И в солдатском камуфляже.
- У меня тут из друзей только Дажнев и Семен Семенович.
Малый попытался встать. Глеб ему разрешил, отступив на полшага.
- Тут еще двое вас искали. Они так и сказали: "Друга".
На "вы" - это уже неплохо. Очень неплохо. Это признание, что он выиграл. Можно мягко перевести стрелки в сторону.
- Семен Семенович, я не знаю, о ком они говорят.
И - совсем неожиданно - Филин полушепотом:
- Пошли вон. Быстро.
Ребята и пошли. Пошли дружно, даже не оглядываясь. Глеб удивленно покосился на Филина. Тот тоже хитро посмотрел на Глеба:
- С твоим полем не обязательно пальцы заламывать. Если тебя раскрыть, ты и так будешь на колени ставить... А они как мои ученики. С теми тоже периодически случается, бунтуют. Закон противовеса стаи и вожака. Проверяют меня на прочность, себя на взрослость. Ладно, мы с ними вечером, у "костра" помиримся. А пока пусть чуток поволнуются, пошумят, попереживают.
Молодежь, отойдя на достойное расстояние, бурно разбирала свои ошибки... А Глебу пришлось теперь все рассказывать Филину: и про убийство на повороте, нечаянным свидетелем которого он стал, и про скитания по горам и по долам... И про бабу Таню в том числе, с ее теплым ручейком и кошкой... При последнем рассказе Филин заметно напрягся, стал чуть-чуть подергивать левым плечом, похрустывать суставами пальцев:
- Где, где ты говоришь, она живет? Надо бы мне с ней обязательно встретиться. Обязательно. Это, судя по всему, наш человек. Местные старообрядцы, кержаки, очень, очень интересный народ. Покажи-ка пояс... Да-да, это они, контровые свастики... Здесь же, Глеб, на Алтае, сходятся мировые полюса. Но не земные, географические, а этого мира и антимира. Здесь, где-то совсем рядом, второй проход в Беловодье - в Шамбалу. И ведь кержаки знают где, но молчат. Скрывают... Может, она тебе откроет? Так просто она бы не подарила, значит, отметила... Первый-то проход хорошо описан Рерихом: под пятью вершинами Кинчинджунги... Беловодье- Шамбала Агарта... Это сакральной город арийской космической мудрости, охраняемый злом. Мир, о котором так мечтал доктор Фауст...