Наступило утро 31 декабря. День ожидался пройти в предпраздничной суматохе и подготовке к встрече Нового года. Мама с бабкой с самого раннего утра возились на кухне. Готовили всё к праздничному столу. Нас с Вовкой и остальных мужчин просили не крутиться под ногами и не мешать. Приготовить в большой комнате стол и раствориться до вечера.

– А что дед, – предложил папа. – В баню сходим перед Новым годом? Меня коллеги с работы всё звали. Можно сходить. У них традиция, как в кино. 31 декабря ходить в баню.

Мама с бабкой одобрили идею при одном условии – взять с собой нас. Потому что им двоим они не доверяли.

– Точно кого-нибудь потом в Ленинград отправите, если присматривать некому будет.

– Я бы не советовала в Ленинград, – добавила бабка. – Я бы даже пить вам не советовала. Вам ещё ёлку наряжать.

– Валентина. Ты что? – удивился дед. – Мы ж помыться. Так сказать, с чистым телом в Новый год. Традиция такая.

– В гроб тоже чистыми кладут. Традиция. Если вернёшься выпимши – прибью.

Так мы с Вовкой впервые почти оказались в бане 31 декабря. Почти, потому что, как обычно, пошло что-то не так. Точнее, в этот раз не так пошло с дедом.

Приготовив всё для бани, мы пошли. Папа решил сводить деда в баню по-настоящему, как в кино. Решено было ехать в Сандуны, туда, куда ходили папины друзья. Я помнил этот фильм и мне даже стало интересно. Может, и вправду кто-нибудь из нас улетит в Ленинград. Я хотел, чтобы это был я. Во-первых, мне интересно было полетать на самолёте, а во-вторых, побывать в Ленинграде. Адрес я помнил. 3-я улица Строителей, дом 25, квартира 12. Меня почему-то мало беспокоил процесс перемещения. В своих фантазиях я оказывался уже в квартире 12 и говорил: «Ну всё. Теперь мне пора в Москву. Меня родители ждут на Новый год. Но в конце обязательно добавить – ну и гадость эта ваша заливная рыба».

Пока я фантазировал мы доехали на автобусе до метро. Осталось проехать немного на метро до центра. Дед уже был опытный, но папа на всякий случай проконтролировал его прохождение через турникет, и мы благополучно спустились в подземку.

– Так, – скомандовал папа. – Держимся все вместе. Народу много, и не дай бог кто-нибудь отстанет. Уедет вместо Ленинграда в депо.

В депо, я подумал, тоже хороший вариант. И там я ещё не был. Дед, видимо, в депо не собирался, поэтому взял меня за руку. Потеряться так вместе.

– А нам на какой выходить, – спросил дед у папы, разглядывая карту метро.

– Кузнецкий мост, – показал папа на карте.

На станции «Таганская» народу прибавилось, и нас немного разделило. Мы стояли с папой, а дед отдельно, но в поле видимости.

– Через одну, – сказал папа деду, и тот кивнул, пояснив тем самым, что он понял.

На «Площади Ногина» народ выходил и входил с другой стороны, разделив нас ещё немного, но деда всё ещё было видно.

– На следующей выходим, – крикнул папа деду.

Дед кивнул, и толпа пассажиров скрыла его из виду.

Ввиду того, что народ разделил нас, мы выходили в одни двери, а дед должен был выйти в другие. Когда объявили станцию «Кузнецкий мост», мы с папой и потоком людей вышли на станцию. Из соседних дверей тоже выходили люди. Среди них должен был быть дед. Но «должен» не значит «был». Объявили: «Осторожно двери закрываются…», и деда среди людей не оказалось. Папа бросился к дверям, за которыми в поезде стоял дед и немного глупо улыбался.