…” – и поспешно опускает голову обратно.
Жертвы становятся преступниками, думает она.
Взрослые отняли у них детство, и теперь они мстят им. Жертвы сливаются с преступниками. Так, вероятно, и должно быть.
Она выбирается из ямы, находит брошенный на камень плед и заворачивается в него. При помощи локтей она ползет по земле и, только достигнув кустов, где начинаются джунгли, отваживается подняться. Опираясь на ветку дерева, она хромает вниз по склону, но вскоре боль и измождение заставляют ее вновь покинуть тело.
Она смотрит на него со стороны. Видит, как ее ноги двигаются вперед, но не чувствует их.
Ночь близится к концу, она не знает, где находится, едва виднеющаяся за деревьями луна, похоже, бредет куда-то своим путем по черному небу.
Она слышит звук текущей воды и засыпает возле какого-то ручейка.
Сколько проходит дней?
Она не знает.
Когда все останется позади, ей будут вспоминаться только голоса и тени незнакомцев.
Первым раздается звук женских голосов, от которого она просыпается.
Потом возникает голос мужчины, сообщающий, что он из правительственной милиции. Ее везут сквозь тени деревьев – куда, она не знает. Еще голоса. Силуэты снаружи палатки.
Она лежит в постели, и какой-то голос рядом с кроватью говорит, что голову Маркуса обнаружили в коробке на лестнице перед ратушей Фритауна.
Над ней склоняется тень и рассказывает, что волосы на макушке были сбриты и наискосок процарапаны три буквы. ОРФ.
Гостиная
освещалась мерцающим светом телевизионного экрана. Канал “Дискавери” проработал всю ночь, и в половине шестого она проснулась на диване от монотонного голоса ведущего:
– “Пла кат” по-тайски означает “плагиат”, но это также название крупной, агрессивной аквариумной бойцовой рыбки[44], которая используется в Таиланде в турнирных боях. Двух самцов помещают в небольшой аквариум, где в силу природного инстинкта, требующего бороться за личное пространство, они сразу нападают друг на друга. Жестокая, кровавая битва заканчивается лишь тогда, когда в живых остается только одна из рыбок.
Она улыбнулась, села, а затем пошла на кухню, чтобы включить кофеварку.
В ожидании, пока сварится кофе, она встала возле кухонного окна и принялась рассматривать улицу внизу.
парк
и пышные кроны деревьев, припаркованные машины и “ожившие” люди. Стокгольм.
Район Сёдермальм. Дома?
Нет, дома – это нечто совсем другое.
Это состояние. Ощущение, которого ей не дано пережить. Никогда.
Потихоньку, шаг за шагом, у нее стала созревать идея.
Допив кофе, она убрала со стола и вернулась в гостиную.
Отодвинула торшер, откинула крючок и открыла дверь за стеллажом.
Мальчик крепко спал.
стол
в гостиной был завален газетами с прошлой недели. Она ожидала найти там, по крайней мере, маленькую заметку о пропавшем ребенке, хотя вообще-то предполагала, что сообщение появится на плакатах с рекламой газет.
Исчезнувший ребенок – чем не важная новость?
Новость, способная минимум на неделю увеличить вечерним газетам продажи отдельных номеров.
Обычно так и бывало.
Однако ей не удалось обнаружить никаких указаний на то, что мальчика разыскивают. По радио, в объявлениях о розыске, о нем не упоминали, и она начала понимать, что он является даже более идеальным вариантом, чем можно было надеяться.