София задумывается.

– Да, он рассказывал, что на него напали неподалеку от Эландсгатан…

– Около Монумента, – добавляет Жанетт. – Его избили возле квартала Монумент. В том же месте, где потом нашли повешенным.

– Разве? Да, пожалуй, так. Я припоминаю, он вроде говорил, что у одного из напавших на него были на руках татуировки змей.

– Не змей. Паутины. – Жанетт бросает пустую пластиковую чашку в корзину для бумаг. – Парень был юным неонацистом, а в их кругах считается престижным иметь на локтях паутину. Это должно означать, что человек кого-то убил, правда, в его случае я в этом сильно сомневаюсь. Но это к делу не относится.

Жанетт встает и открывает окно.

Слышно, как в парке играют дети.

София видит перед собой, как Гао беспощадно избивает Самуэля, который слишком тяжело ранен, чтобы оказывать сопротивление. Самуэль, покачиваясь, бродит взад и вперед и предпринимает неуклюжие попытки защититься от пинков и ударов Гао.

София смотрит в окно и думает о том, как потеря крови из выбитого глаза Самуэля в конечном счете привела к тому, что он потерял сознание. Он, вероятно, понимал, что это равнозначно смерти.

В тот же миг, как он лишится чувств, находящийся перед ним безумный зверь должен наброситься на него и разорвать на части. Ему уже доводилось видеть подобное дома, в Сьерра-Леоне, и он знал, что это игра в кошки-мышки с заранее предрешенным исходом.

На письменном столе звонит телефон, Жанетт извиняется и берет трубку.

– Да, конечно, она сидит рядом со мной, мы подойдем, как только сможем.

Жанетт кладет трубку и испытующе смотрит на Софию.

– Парня с татуировками паутины зовут Петтер Кристофферссон, и он здесь, в здании. Его задержали за избиение, и ему взбрело в голову, что он сможет откупиться, если что-нибудь расскажет. Вероятно, насмотрелся плохих американских фильмов и думает, что здесь те же порядки.

София чувствует, что начинает покрываться потом, в голове гудит.

– Мне подумалось, ты могла бы пойти со мной его послушать. Он говорит, что у него есть какие-то сведения о Самуэле. Он якобы видел парня накануне того дня, когда его нашли мертвым. Перед “Макдональдсом” на Медборгагплатсен, в компании какой-то женщины. Он, похоже, знает, кто она, и… – Жанетт умолкла. – Ну, сама понимаешь.

София думает о том, с какой легкостью Гао расчленил маленького мальчика, которого они нашли на обочине дороги на острове Экерё. Пока Жанетт была у нее в гостях, Гао разбивал молотком череп. Позже они выбросили осколки костей в мусорный бак вместе с остатками жареного цыпленка.

Ври. Придумывай. Действуй наступательно.

– Ну, я не знаю, удобно ли это. Я не уверена, что такое разрешается… Но конечно, я пойду с тобой.

София видит, что Жанетт внимательно наблюдает за ее реакцией. Словно бы проверяет ее.

– Ты права. Это не разрешено. Но ты могла бы посидеть снаружи и посмотреть. Послушать, что он может рассказать.

Они встают и выходят в коридор.

Комната для допросов находится этажом ниже, а Софию Жанетт заводит в маленькое соседнее помещение. Через окошко видна комната для допросов, где, откинувшись на спинку стула, сидит Петтер Кристофферссон, внешне совершенно спокойный. Она разглядывает его татуировки и вспоминает.