Я заставила себя посмотреть на Оксану.

– Я никак не могла найти ответа на вопрос, почему Вера, выйдя замуж за Константина, поселилась в не очень просторной квартире Орловых? Даже когда у нее родилось двое детей, не перебралась к матери, которая одна шиковала в многокомнатных апартаментах. Наталья Петровна вскользь упомянула, что она постаралась заменить невестке маму, а еще она сказала, что Вера раз в неделю навещала Аллу, возвращалась всегда на взводе, никогда не звала мать в гости к Орловым и не знакомила Костю с тещей. А потом Вере пришлось нанять матери сиделку, и свекровь узнала про ее психическую нестабильность. Думаю, тихая, неконфликтная Алла мучилась от того, что знала: Вера убийца. В конце концов психика ее не выдержала. Когда я была в больнице у Мамалыгиной, та начала хвастаться своей большой квартирой, с детским восторгом рассказывала про «вот такие огромные комнаты», вспоминала безделушки, посуду, то, как она продала одну маленькую статуэтку и безбедно жила на вырученные деньги. Восторженное повествование больная перемежала восклицаниями: «Они сами умерли. Сами! Сами умерли!» Видно, тема смерти родственников до сих пор волнует Мамалыгину, и она пыталась убедить себя в непричастности дочери к убийству. Мне бы обратить внимание на ее слова, но Алла выглядела сумасшедшей, вот я и не задумалась над ее речами. Но вы не ответили на вопрос, почему Степан женился на Алле.

Оксана ответила:

– Он любил ее, постоянно приходил к Мамалыгиной, помогал ей. Борис был мерзавец и пьяница, он издевался над женой и дочерью. А Степан очень положительный, правильный мужчина, но он считал, что супруга и ее дочь – объекты воспитания, и пускал в ход кулаки. Если Алла и Вера поступали, по его мнению, не так, Степан наказывал и жену, и падчерицу. Делал он это из благих побуждений. Но какая разница? Оба брата применяли физическое насилие.

– Странно, что Вера так долго ждала, не избавлялась от отчима, – вздохнула я. – Не сразу его убрала.

Оксана поежилась и накинула на плечи шерстяной платок, висевший на спинке стула.

– Как-то раз Георгий Петрович вызвал Верку в свой кабинет и начал пытать. Он просек, что Иосифову дома мутузят, и сказал: «Не бойся, можешь мне сказать правду, твоих родственников лишат родительских прав, ты будешь жить в интернате, там тебя никто пальцем не тронет». И Верка сообразила: надо молчать, иначе ее в детдом запихнут, не дай бог Сметанин поднимет шум. Вот Степан и жил до того момента, пока падчерица не подросла и ей более не грозило очутиться на попечении органов опеки. Верка боялась интерната, она решила, что девочку из полной семьи точно туда не отправят, лучше не рисковать, потерпеть отчима. Из двух зол – жить в интернате или терпеть побои – она выбрала, на ее взгляд, меньшее.

– Странно, что Алла до сих пор жива, – пробормотала я, – в особенности если учесть привычку Веры устранять проблемы радикальными методами и вспомнить, что мать догадалась, чем занималась дочь.

– Можете мне не верить, но Вера обожала Аллу, – воскликнула Оксана. – Она хотела обеспечить ей счастливую жизнь и ради этого пошла на все!