– Нет проблем, молодой человек, – заверил хозяин. Дважды побывавший в зоне, он удивился спокойствию телемастера и простоте, с которой был принят заказ.

Через два дня горлохвата с простреленной головой нашли в собственной машине. Человека в городе знали, ни обыватели, ни тем более милиция происшедшему не удивились.

Заказчик, хотя и был у «хозяина» дважды, ума не нажил, с Олегом, который пришел за расчетом, повел себя развязно, начал болтать на фене. Олег всадил ему пулю в лоб, удалился, заглянул в «Алмаз», выпил рюмку водки, расплачиваясь с Ниной, сказал:

– Дорогая, я же говорил, что только валюта, и я один, и никаких концов.

Когда поступило предложение выехать в Мюнхен, Олег принял его не задумываясь.

Он был далеко не глуп, скорее умен, хотя обладал внешностью не особо приметной, понимал, что и ее следует изменить. От парика, фальшивых усов, очков он отказался сразу, решение он принял простое, но эффективное. Олег по мере возможности хорошо одевался, ежедневно брился и вообще следил за внешностью, был чистюлей. Он решил изменить свой социальный облик, бриться стал раз в неделю, перестал стричь ногти, и под ними быстро образовалась траурная кайма, оделся похуже, не гладил брюки, не чистил обувь.

Когда Олег добрался до Мюнхена и его, в целях конспирации заметая следы, начали передавать из рук в руки, он отнесся к этому спокойно, философски, с умными людьми работать легче.

Выполнив задание и благополучно вернувшись в город, Олег честно отдал Нине половину гонорара, решив в следующую поездку установить с заказчиком прямую связь, обойтись без посредников. Марка, как и доллар, стремительно дорожала, Олег стал миллионером, жил спокойно, ни в чем себе не отказывал, ждал, уверенный, что заказчики объявятся.

И сегодня, когда Нина позвонила и сказала, мол, вечером заглянет поболтать за жизнь, Олег не удивился.

Нина смотрела на Дитера, который отворачивался к стене, уже не блевал, лишь мучился икотой, переводила взгляд на брезгливо улыбающегося полковника, кляла Академика, Мустафу и не знала, что сказать.

Гуров подошел к «Волге», в которой на переднем сиденье сидел ТТ, и очень спокойно сказал:

– Привет, Тимофей Тимофеевич, в твоем государстве бардак творится. Это я так, к слову, ученого учить – только портить. У тебя в машине бутылочки воды не найдется? У моего немца от шуток твоего Мустафы все нутро повыворачивало.

Тимоша молча изучал свои ладони, глаз не поднимая, спросил:

– Где Мустафа?

– В подвале остался, – ответил полковник, – ты туда не ходи и ребят не посылай, нечего следить, а там мокро. Я воду просил.

С заднего сиденья протянули бутылку коньяка:

– Мы воду не пьем.

– Спасибо. – Гуров взял коньяк. – Уезжай, нечего вам тут светиться.

Гуров направился к Дитеру, около Нины задержался, сказал:

– Ты, девочка, мне изрядно надоела.

– Я позвоню, – нерешительно сказала Нина, происшедшие события подорвали ее уверенность.

– Завтра утром, и разговаривай с Дитером, я к вашим делам отношения не имею.

– Спасибо, господин полковник, – неожиданно даже для себя ответила Нина, села за руль «Волги», и машины укатили.