Ему улыбались и кланялись и епископальные чалдаряне, и мейсаляне. Некоторые даже приветствовали монаха на старинный имперский манер. Коннектенцы, вне зависимости от вероисповедания, уважали тех, кто сумел сделаться совершенным. Даже дэвы и дейншокины, которые встречались во всех крупных городах Коннека, и те почитали святых.
Старый замок Метрелье стоял на высоком холме в излучине широкой реки Верс, которая лениво и неторопливо несла вдаль свои коричневые воды. С незапамятных времен здесь располагалась резиденция правивших Коннеком герцогов. Нынешнюю крепость выстроили четыре века назад из известняка, добытого в местных каменоломнях. Возводили ее прямо на фундаменте древнебротской твердыни, которую растащили на камни за два века, последовавшие за развалом Древней Бротской Империи.
Непогода оставила на грязных стенах из рыхлого известняка свой след. «Вряд ли замок продержится еще сто лет», – подумал брат Свечка.
Стены Метрелье словно отражали характер его обитателя. Во всяком случае, так говорили в Каурене. В народе герцога прозвали Великим Недотепой.
Тормонд IV никогда не совершал ничего грандиозного.
Но именно за это Тормонда IV и любили в Коннеке.
Герцог не лез ни в чьи дела, а коннектенцам весьма нравилось в правителях это качество.
Начало своеобразной традиции положили еще отец и дед Тормонда. Хотя дед (его тоже звали Тормонд, Тормонд III) в юности и отправился в священный поход. Его собственный дед был одним из основателей Кагьюра и Гровса – государств, заложенных в отвоеванных чалдарянами землях. Они до сих пор существовали, к радости нынешних патриархов, хоть и значительно уменьшились по милости Индалы аль-Суля Халаладина. Правили там князья, назначенные Братством Войны.
Брат Свечка поднялся к замковому барбикану. Охраняли Метрелье лишь двое сонных, грузных и далеко не молодых стражников, которые, сидя возле подъемной решетки, лениво наблюдали за редкими путниками. Эту решетку им вряд ли удалось бы опустить даже в случае большой нужды.
На памяти старожилов ворота в крепость Метрелье никогда не закрывались.
Но сегодня в городе царил страх. Жители Каурена чувствовали, что близится конец векового мира и процветания. Всех волновало недавнее неудачное покушение на жизнь антипатриарха Непорочного II.
Говорили, что браунскнехтам удалось благодаря невероятной удаче и милости господней одолеть коварных убийц. Еще говорили о чуде и божественном вмешательстве.
Разумеется, в покушении подозревали Безупречного V, а он, само собой, ничего такого не собирался признавать.
Стражники спросили у Свечки, что ему нужно в замке.
– Я брат Свечка. Герцог…
– А, господин хороший, запаздываете. Нашенский-то вас заждался уже. – Толстяк разговаривал на западном диалекте – наверное, был родом откуда-нибудь из-за реки Пейм, что в Трамейне. – Идем, господин хороший.
– Как ты оказался в Каурене? – спросил монах.
– Так ведь в Каурене-то я и дотумкал: все, хватит с меня – не хочу больше приключений. – («Искателями приключений» в этих краях обычно вежливо именовали наемников.) – А надо бы лет на двадцать пораньше спохватиться. У герцога нашего служить хорошо.