– Тебе больно? – Она присела на корточки, все еще хмурясь, но уже не торопясь уйти.

«Что ж, расчет был верен», – подумал Шарль. Он ухмыльнулся и застонал.

– Не-е-ет. Я уничтожен, раздавлен. Я погибаю. – Он скорчил страдальческую мину. – Похоже, я сломал ногу. Пожалей меня, Луиза. Скажи, что все хорошо, что ты простила меня.

– Ты негодяй.

– Ты виновата не меньше меня.

– Я ни в чем не виновата! Разве это я втянула тебя в низкую, хитрую игру еще до того, как мы познакомились?

– Нет, но ты решила завести себе возлюбленного. Если бы ты не валяла дурака, болтаясь по палубе…

Тут они начали говорить одновременно, перебивая друг друга.

– Я валяла дурака вместе с тобой…

– …с этим болваном лейтенантом…

– Я не знала тебя. Я думала…

– А я был зол на тебя за то, что ты вышла с ним на палубу ночью. Я хотел, чтобы ты не спешила…

– Я и не спешила к тебе…

– …чтобы ты отнеслась ко мне с уважением и оценила то, что сулил тебе брак со мной…

– Ну что ж, я уважаю тебя. Только вряд ли ты того заслуживаешь.

– Ты оскорбила меня…

– Я думала, ты гадкий урод. – Луиза перевела дух. – А я…

– Да, я урод. – Шарль умолк на полуслове. – Ты? Ты считаешь себя гадкой?

– Ну да. Иногда я веду себя как последняя дрянь… – Луиза тоже умолкла, захлопала ресницами и ошеломленно изрекла: – Прямо как мои родители…

– Что?

– Они тоже говорят одновременно, и никто не может уловить смысл того, о чем они спорят. – Она рассмеялась. – Я всегда думала, что это очень… мило. Я жутко им завидовала. – Луиза упала на спину и растянулась рядом с ним на полу. – Это ужасно! – Ужасно или нет, но она снова рассмеялась.

Шарль поддался ее веселью, хотя и не понимал, чем оно вызвано. Так они и лежали на полу в прихожей, хохоча непонятно над чем. Луиза, давясь от смеха, взвизгнула:

– Вот это здорово! – Ее смех перешел в заливистый хохот. Она повернулась к нему и с трудом произнесла: – Боже правый, я милая и славная – ты только подумай! – Снова смех. – Лучше поздно, чем никогда, как ты считаешь?

Шарль схватил жену за руку.

– Я считаю, что настал подходящий момент. Иди ко мне, Луиза. Я бросаюсь в твои объятия. – Он помолчал и тихо добавил с глубокой серьезностью в голосе: – Я люблю тебя.

Смех ее тут же умолк. Воцарилась тишина.

Шарль притянул ее к себе, запустил пальцы в ее волосы и поцеловал.

Луиза вернула ему поцелуй, чуть задерживая дыхание, – он помнил, как она целуется. Шарль вдохнул в себя ее аромат – ах, это его погибель: ее запах в темноте приятнее любых духов, благоуханный, свежий, сладкий, запах травы после дождя и теплого парного молока, такого густого, что сливки можно снять сверху пальцем.

Он впился губами в ее рот, следуя за каждым движением ее губ. Господи, как он счастлив вновь держать ее в объятиях – не передать словами. И все же она что-то пыталась ему сказать. Похоже, Луиза хочет уединиться с ним наверху и зажечь свет.

Да, именно так. Шарль захлопнул дверь и, держа Луизу на руках, включил свет в спальне. Потом опустил ее на постель. Она блаженно вздохнула, когда он лег рядом с ней.

Луиза повернулась и, обхватив руками его лицо, провела по нему ладонями, лаская его лоб, глаза, щеки, нос – так, как она хотела ласкать его тогда, на корабле.