– Которые будут здесь через полчаса, – повторила Василина, взглянув на часы. – Почему их не уничтожили?

– На них работают боевые листолеты, ваше величество, – ответил Лосев, – но эти твари очень быстры, уходят от взрывов врассыпную, прячутся в лесу. Однако через, – он взглянул на часы, – семь минут они выйдут в квадрат, свободный от поселков и деревень, и мы накроем огнем всю эту площадь. Они не выживут.

– Но останутся те сотни, которые идут с основной армией, – сказала Василина. – Как я понимаю, их достаточно, чтобы вырезать весь Иоаннесбург, если они попадут в город.

– У нас есть огнедухи, – напомнил Мариан.

– И верно, – улыбнулась она, снова начиная наглаживать Ясницу. Тот блаженно мурчал, не вставляя ни слова, и, не переча, откинулся на пол, когда она убрала руки. – Господа, – королева поднялась, подошла к карте. Ей было не по себе от того, что она собиралась сделать. – Я поняла, что с ближайшими группами тха-охонгов мы справимся. Но второй кулак иномирянской армии, – она ткнула в большой круг, занимающий и часть шоссе, и лес вокруг на пару километров, – уже большая проблема, а летящие сюда раньяры – огромная. Скажите, какова вероятность, что мы не сможем остановить и тех и других до нападения на Иоаннесбург?

– Такая вероятность, увы, есть, – отчеканил Лосев.

– Ваше величество, жена моя… – глухо начал Мариан, но она покачала головой, посмотрев ему в глаза. Она слишком хорошо помнила переписку с Ангелиной – когда та сказала, что без капли сомнения уничтожила бы всех врагов. И сейчас Василина осознала, что куда меньше отличается от старшей сестры, чем думала.

– Я не могу уничтожить раньяров, но во мне достаточно силы, чтобы остановить ту часть вражеской армии, которая идет по шоссе, – Василина обвела пальцем кружок. – Я могу прямо сейчас долететь до них и испепелить если не всех, то большую часть.

– Невозможно! – выдохнул министр обороны, и к нему присоединился генералитет:

– Воевать должны военные, моя королева.

– Мы не можем потерять вас.

– Слишком рискованно, наша армия справится.

И в этот тревожный гул вмешался довольный рык Ясницы:

– Исти-и-инная до-о-очь Кра-а-асного!

Мариан молчал, но глаза его были больными, страшными. На него оглядывались. Только он мог бы остановить ее – но он не стал. И не потому, что не жаждал этого всем сердцем.

– Я решила, – сказала Василина, и гул затих, разбившись о ее негромкие слова. – Я могу полететь без согласования. Или, – она снова посмотрела на часы, – у нас есть не больше двадцати минут, чтобы обговорить детали. Чем быстрее мы избавимся от их армии, тем быстрее сможем высвободить силы на помощь моей сестре.

В столице Рудлога и южных пригородах продолжали орать сирены, население через громкоговорители оповещалось, что начинается эвакуация, необходимо выезжать на север, спасатели и армейские части выдвигались в районы, которые нужно было выводить прежде всего. Разворачивались оборонные комплексы, в боевую готовность приводились артиллерия и армейские листолеты, двигались по улицам колонны танков, чтобы перекрыть въезды в город и выиграть время. Туда же из гвардейской части дворца под командованием офицеров вылетали, выбегали и выпрыгивали десятки огнедухов, которые следовали за машинами с бойцами.