Многоуважаемый господин Лардо Вейс терпеливо выслушал и записал показания посетителя. Проверил его слова с помощью амулета правды и, как положено, задержал до выяснения обстоятельств. Одновременно с этим отправил к дому своих ребят, чтобы все осмотрели и убедились, что тело действительно существует и лежит именно там, где и было сказано. А потом прислал весточку в стоящее по соседству… буквально в доме напротив… управление городского сыска. На случай, если господа сыскари тоже заинтересуются и пожелают проверить свои силы.

Ждали, как следовало догадаться, только меня. Вернее, Йен уже отправил на место двоих наших сотрудников, работающих, как и я, по договору добровольного найма, но остальных почему-то нагрузил другими делами. И именно этим объяснялось мрачное настроение присутствующих.

– С чего ты решил, что дело – наше? – задал я закономерный вопрос, когда Йен закончил, а управляемая им бричка выкатила из западных ворот города и отчаянно затряслась на ухабах.

– С настоятелем я был прав. А тут – второе убийство за сутки… знаешь, после нескольких месяцев затишья мне кажется это подозрительным.

– Почему же ты тогда не взял Барни или Родерика?

– Сам говорил, что посторонние тебе мешают… к тому же, допрашивать там некого – свидетелей нет. С хозяином дома мы уже побеседовали – ничего нового он не сказал, и ребята отвезли его обратно. Пока мы ездим, они доставят в управление дворецкого и хорошенько его потрясут. Вдруг он что-то знает? А Гуго и Вит осмотрятся на месте и проследят, чтобы тело никто не трогал.

Я скептически поджал губы.

– Если там уже потоптались ребята Лардо, твоя забота меня не спасет. Надеюсь, кстати, насчет двойного тарифа ты не шутил?

– Это был самый быстрый способ выдернуть тебя из постели, – ничуть не смутившись, признал Йен, подтвердив наихудшие мои подозрения. – Но, если я снова окажусь прав, премиальные получишь в полном объеме.

– И на том спасибо, – проворчал я, с неудовольствием покосившись на унылый пейзаж по обеим сторонам разбитой дороги. – Если бы еще и дождь прекратился…

Йен флегматично пожал плечами: к здешней погоде он привык, тогда как я, проведя все детство и большую часть юности в теплом сухом климате, до сих пор испытывал стойкое раздражение при виде слякоти и затянутого тучами неба. Не говоря уж о том, что бесконечно мокрая одежда, которую негде и не на что было сменить, порой доводила меня до исступления.

Больше мы не разговаривали: мое настроение к общению не располагало, а для того, чтобы размышлять по новому делу, банально не хватало данных. Приходилось бессмысленно таращиться по сторонам, изредка ругаться, когда бричка подпрыгивала особенно высоко, а облегченно вздохнуть только тогда, когда впереди показалась увитая плющом ограда, за которой мелькнул двухэтажный особняк.

Возле гостеприимно распахнутых ворот уже дежурили несколько человек в сине-белой форме городской стражи. Один из них при виде нас как раз что-то вспомнил и, стукнув себя по лбу, умчался в дом, за которым виднелось еще одно небольшое строение. Всю площадку перед парадным входом занимали четыре просторных экипажа, на которых сюда, по-видимому, прибыли люди Лардо. Но двери в дом почему-то никто не охранял.