Она одета в роскошное платье, вероятно из какого-то старого гардероба замка: этот наряд из зеленый парчи, расшитый золотой нитью. Черный инкрустированный корсаж покрывает белую льняную блузку. По ее голой руке проходит шрам от удара Марсии, но он едва заметен, вероятно из-за таинственной мази, секрет изготовления которой знают кочевники.

Она направляется вперед. На миг цыганка останавливается в центре полукруга и обращается к эскорту голых подростков, где княгиня Марсия, гордая в своем поражении, ждет, какую цену ей придется заплатить.

Склонившись к Эммануэль, князь, насмехаясь, говорит вполголоса:

– В первый раз я вижу Марсию проигравшей, и я надеюсь, что цыганка лишит ее желания начинать все сначала.

Князь находится в превосходном настроении. Он пьет и общается со своими подданными, положив руку на плечо Ореста, своего фаворита, а Гиза спокойно прислонилась к его коленям. Справа от него место не занято, а затем следуют Эммануэль и Сильвана. Последняя нервно курит.

Моана смотрит на княгиню: она уже не улыбается, ее глаза полны ненависти.

– Ягур! – зовет она.

Из глубины помещения выдвигается карлик, держа в руке чан, полный крема, который он перемешивает большой палкой.

– Громы небесные, – восклицает князь, – этот карлик делает первосортное масло!

Простым жестом, никого не касаясь, Моана отодвигает фермеров, сидящих в первом ряду, преодолевает препятствие, образованное скамейками, и садится рядом с князем, а тот любезно кланяется ей.

– Что ты решила? – спрашивает он достаточно фамильярно.

– А вы готовы сдержать свои обещания?

– Черт побери! – взрывается князь. – Не думаешь же ты, что мои слова, как листья на ветру?

– Тебе я верю, а вот другим – нет.

– Первого, кто откажется от своего обещания, я кастрирую своими собственными руками! – ревет князь.

– Ягур! – повторяет цыганка пронзительным голосом.

Карлик останавливается в середине полукруга и медленно поворачивается вокруг себя, демонстрируя всем, что его чан полон сливочного масла.

– Молнии небесные, – кричит князь, – но он же сделал это масло своим членом!

В рядах зрителей поднимается недоверчивый и восхищенный ропот. Карлик направляется к амфитеатру, демонстрируя свой инструмент, которым он сбивал масло и который он теперь достал из своих старых штанов.

Он поднимает свой огромный корявый член, а потом опускает его в чан и начинает двигать им в дрожащей масляной массе. По телу Эммануэль пробегает дрожь. «Этот – никогда!» – шепчет она Сильване.

Возбужденный крик наполняет помещение. Джанджакомо, находящийся в задней части конюшни, стиснутый между другим господином и каким-то пастухом, вдруг хочет подойти к чудовищу. Но кто-то быстро хватает его и заставляет остаться на скамейке.

– Сиди спокойно!

Карлик направляется к группе молодых людей, и те невольно отступают. Но барьер поилок не оставляет им свободного места.

Ягур, качая головой, посылает собравшимся ужасающие улыбки, его оскал чудовищен, а глаза его налиты металлом.

– Повернись, – говорит он первому, и тот не может скрыть свой ужас. – Повернись, – повторяет он страшным голосом.