25 ноября 1662 года

Поехал к брату, где какой-то человек молился перед едой так долго, как будто возносил молитву в церкви. Думаю, он большой хитрец, однако по просьбе брата дал ему крону, ибо человек он нуждающийся. <…>

30 мая 1663 года

Засим в церковь, где проспал всю проповедь под гнусный голос шотландца, заунывно вещавшего с кафедры.

21 июня 1663 года

Пока мы разговаривали, констебли привели несколько несчастных, которых задержали в сектантской молельне. Идут, точно овцы, не оказывая никакого сопротивления. Я так думаю: либо признавай авторитет церкви, либо уж будь умнее и не попадайся.

7 августа 1664 года

В Сент-Джеймский парк, в часовню королевы, где присутствовал на их службе и слушал их музыку, каковые вовсе не столь отвратительны, как многим из нас представляется. Мне их музыка даже кажется приятной — уж лучше, чем антифон, который слышал в Уайтхолле на обратном пути. Дождался, покуда государь спустится к причастию; стоял вместе со всеми и видел — впервые в жизни, — как он причащается. Признаться, между нашей службой и католической я особой разницы не вижу — разве что убранство нашей церкви не столь богато, да и служба в часовне королевы более торжественная.

15 апреля 1666 года

Встал и с женой в церковь, где мистер Миллз прочел никчемную проповедь о первородном грехе, смысл которой не понял ни он сам, ни его прихожане.

10 февраля 1667 года

В церковь в Патни, где повстречал много школьниц, из коих хорошеньких — считанное число. <…> Проповедь превосходна, публика — тоже, я, однако ж, все время боролся со сном, был не в себе, уронил шляпу в проем под кафедрой, каковую, впрочем, когда служба кончилась, извлек с помощью длинной палки и служки. <…>

28 апреля 1667 года

В Вестминстер-Холл; полно народу — сегодня государь выступает в парламенте. Чрезвычайное происшествие: некто, квакер, прошествовал обнаженный через Холл. Только набедренная повязка — да и то, чтобы избежать скандала. На голове сковорода, символизирующая адские муки. Пересек залу, крича: «Покайтесь! Покайтесь!»

29 июля 1667 года

Шел в направлении Уайтхолла, но почувствовал усталость и свернул в церковь Святого Дунстана, где прослушал толковую проповедь местного проповедника. Стоял подле хорошенькой, скромной девушки, все время пытался взять ее за руку, хотел прикоснуться, однако она не давалась и отступала все дальше и дальше, пока наконец не достала из кармана булавки, чтобы уколоть меня, если я дотронусь до нее вновь. Увидев это, я воздержался от дальнейших попыток, довольный тем, что вовремя разгадал ее замысел. Тут взгляд мой упал на другую хорошенькую служанку, сидевшую от меня неподалеку; обратила на меня внимание и она. Подошел к ней и взял ее за руку; руку отняла, однако не сразу. Но тут проповедь кончилась, а с ней и мое любовное приключение.

18 августа 1667 года

Через парк в часовню королевы, где протиснулся почти до самого ограждения и, набравшись терпения, простоял с девяти вечера до двух ночи в огромной толпе. Ожидал чего-то необычного, диковинного, а попал на самую обыкновенную торжественную мессу. Была королева и кое-кто из придворных дам. Боже, как странно ощущать себя частью разношерстной толпы: вот лакей, а вон нищий, рядом с ним знатная леди, за ней набожный католик, бедный малый, а там протестант — и не один, а сразу трое. Все время боялся, как бы мне не обчистили карманы. Их музыка и в самом деле очень хороша, зато служба, признаюсь, слишком легкомысленна, воспринимать ее всерьез трудно. И то сказать, одной рукой они перебирают четки, а другой — жестикулируют, делают знаки, помахивают в такт музыке — и это в самой середине своей мессы. При этом все очень богато и красиво. Католики, в большинстве своем, весьма предусмотрительны: берут с собой подушечки, на которые опускаются, когда молятся; у меня такой не было и становиться на колени было очень больно. <…>