До офиса Майкла Дина всего метров семьдесят, но взвинченный Шейн идет не туда. Бежит мимо огромных студий звукозаписи, мимо огромной складской территории, описывает круг и возвращается вдоль цепочки бунгало. Подъезжает трамвайчик, полный веселых туристов. Они гомонят и фотографируют, водитель-экскурсовод бормочет в микрофон, рассказывает им байки. Туристы восхищенно внимают, тут же находят аналогии в собственном прошлом. Им важно установить связь между жизнью обыденной и жизнью волшебной («Точно, помню, я это шоу просто обожала!»). Изможденного Шейна они оглядывают с любопытством. Перебирают карточки в банке данных. Может, это Шин? Или Болдуин? Опознать его никому не удается, но они все равно его фотографируют, так, на всякий случай.

Экскурсовод весело частит в микрофон про то, как известная любовная сцена из известного фильма снималась «во-о-он там». Шейн подходит ближе, и водитель знаком показывает, что надо подождать. Шейн потеет, на глазах выступают слезы, он яростно борется с желанием позвонить родителям. Про «Действуй» он давно забыл. На бейджике экскурсовода имя: «Ангел».

– Простите, пожалуйста! – теребит его Шейн.

Ангел прикрывает микрофон ладонью и говорит с сильным испанским акцентом:

– Чего тебе?

Возраста они примерно одного, и Шейн решает воззвать к поколенческой солидарности.

– Чувак, я трындец как опаздываю! Где тут у вас офис Майкла Дина?

Какой-то турист тут же фотографирует Шейна. Ангел молча тыкает пальцем куда-то за спину и трогается с места. Как только трамвай отъезжает, открывается вывеска «Майкл Дин Продакшнз».

Шейн опаздывает уже на тридцать шесть минут. Твою мать! Он бросается за угол, но дверь загораживает пожилой джентльмен с тросточкой. Сначала Шейн принимает его за Майкла Дина, хотя агент ясно сказал, что Дин будет на совещании. Нет, конечно, это не Дин. Просто какой-то старичок лет семидесяти, в темно-сером костюме и черной фетровой шляпе. Крючок тросточки висит у него на сгибе локтя, а между пальцами зажата визитка. Старик поворачивается на звук шагов и снимает шляпу. У него черные с проседью волосы и ярко-синие, совсем молодые глаза.

Шейн смущенно кашляет.

– Вы заходите? А то я ужасно опаздываю!

Старик протягивает ему визитку, старую, потертую, с истрепанными краями. Буквы почти стерлись. Визитка совсем другой студии, «Двадцатый век Фокс», но имя то же: Майкл Дин.

– Да, вы пришли по адресу, – говорит Шейн и достает свою, более новую версию. – Видите, он теперь в этой студии работает.

– Да, я идти сюда, – отвечает старик. Кажется, итальянец. Шейн год учился во Флоренции и потому сразу узнает акцент. Дед снова показывает на карточку: – Они сказали, идти сюда. – Он показывает на здание: – Только закрыт.

Шейн ушам своим не верит. Он обходит старика и дергает за ручку двери. Действительно, заперто. Ну все. Вот теперь действительно конец.

– Паскаль Турси. – Старик протягивает ему руку.

– Неудачник, – представляется Шейн.

Клэр пишет Дэрилу эсэмэску с вопросом, чего тот хочет на ужин. Приходит лаконичный ответ: «KFC». И следом второе сообщение: «+ фабр, любви без купюр». Зачем-то Клэр ему рассказала, что скоро в интернете появится более жесткая версия шоу, со всеми подробностями постельной жизни героев и прочей фигней, которую по телевизору показать никак нельзя. Ну и ладно, решает она, сейчас вернусь за диском с этим апокалипсисом, быстренько заскочу в «KFC», потом свернусь комочком под боком у Дэрила, а все решения отложу до понедельника. Клэр разворачивает машину, снова проезжает мимо охраны, паркуется рядом с офисом Дина и идет искать порно-DVD. Но тут видит у дверей даже не одного опоздавшего, а аж двоих. Клэр Сильвер останавливается. Ей ужасно хочется сбежать, пока не поздно.